Фуминори Накамура - Карманник. Королевство

серьёзно на меня посмотрел.

— Недавно. В Токио проще… во многом.

— Наверное, нелегко в одиночку. Я свободен, давай вместе.

— Не надо. Я не доверяю твоим способностям и тому, как делишь выручку.

Он расхохотался во весь голос и вновь зашагал. Громкий смех ставит в неловкую ситуацию собеседника, Татибана не мог этого не понимать, но продолжал смеяться. Выйдя из-под моста, я почувствовал, как громады универмагов и небоскрёбов смотрят на меня сверху вниз. По спине пробежала дрожь. Я поймал себя на том, что разглядываю чахлую траву, пробивающуюся через стыки бетонных плит. Татибана остановился и, облокотившись на металлическую сетку, закурил.

— Ты прав, не мне тебя учить. Начинал я с воровства в магазинах ещё в школе. Всё, что было потом, это вроде как продолжение. Ради развлечения… Я не способен на такое, как ты или Исикава. Как же ловко ты передавал Исикаве кошелёк, он вытаскивал содержимое, а ты возвращал бумажник обратно в карман владельца!.. А когда вы брали только две трети денег! Жертва могла и вовсе этого не заметить, а даже если и замечала, вряд ли сообщала в полицию. Как у вас была распределена работа, как вы менялись местами! Подавали сигналы друг другу одними взглядами… Я мог только наблюдать за этим. Сейчас уже и не осталось настоящих японских карманников… Ты всё ещё болтаешься от одной работы к другой? Если тебе нужен дополнительный заработок, почему бы, как раньше, не присоединиться к профессиональной группе карманников или не стать дилером чего-нибудь? Или воровство — это твоя основная работа?

Из-за содержания беседы мне пришлось подойти к нему поближе.

— Раньше я продавал подделки. А что сейчас идёт хорошо?

— Быстрые займы вышли из моды, для мошенничества с банковскими переводами я использовал молодёжь, но сейчас хорошо идут акции. Хотя я всего лишь посредник.

— Акции?

— Теперь я уже не простой человек. Я беру деньги у якудзы и передаю их кому надо, чтобы они пустили в оборот. Ребята там владеют нужной информацией. Короче говоря, инсайдеры. Сейчас многие этим промышляют.

Он бросил окурок на землю.

— Я зарабатываю намного больше тебя. Могу подкинуть работёнку. Нужно просто предоставить грязную квартирку для местных бездомных. А взамен заставить их открыть банковские счета…

— Меня это не интересует.

— Какой ты странный. Исикава тоже… Чего ты хочешь?

Я молчал.

— И что, ты меня не спросишь, что случилось с Исикавой?

Татибана посмотрел на меня. Пульс стал постепенно учащаться.

— А ты знаешь?

— Нет, — сказал он и рассмеялся.

Солнце над головой реально меня достало.

— Но я думаю, это всё то дельце. Наверняка. Просто жуть. Такое серьёзное преступление провернуть просто идеально! Охренеть можно… Похоже, у него тогда и появились проблемы. Вот что я тебе скажу: держись подальше от Токио, особенно от этого района!

— Почему?

Татибана встретился со мной взглядом. Я не знал, как реагировать, поэтому посмотрел себе под ноги.

— Лучше исчезни, пока тебя не взяли в оборот.

— А как же ты?

— Со мной всё будет в порядке. Думаю, если они что-то затеют, только денег на этом срублю… Я так живу. Слишком поздно уже трястись за свою шкуру.

Он рассмеялся. Я тоже рассмеялся. Будто решив, что чересчур заболтался, Татибана слегка махнул рукой и повернул на перекрёстке. Вдалеке я заприметил высокого респектабельного мужчину, однако настроения работать не было. Мне не нравились здания вокруг, я вновь вернулся к железнодорожному мосту и зашёл под него. В контейнере с полусгнившим обедом стояла грязная вода, словно здесь бил источник. Почему-то мне показалось, что она должна быть до омерзения тёплой.

3

Я лежал в постели с открытыми глазами и не мог уснуть.

В тонкие стёкла стучал дождь: там-там-там, такой неприятный звук. Из квартиры этажом выше доносились басы, время от времени музыка смолкала, но потом звучала опять. Так повторялось из раза в раз. Я думал о своей квартирке на первом этаже. Мне казалось, что дождь, падая с неба, пропитывал всё огромное пространство вокруг неё.

Басы наверху затихли, остался лишь стук дождя. Больше музыку не включали; я решил, что мой сосед уснул. Теперь я остался совершенно один. Закурив сигарету, увидел, что в пепельнице лежит старый бычок. В моей комнате была лишь кровать с металлическим каркасом, шкаф и гладильная доска, не на что даже посмотреть. Из дыр потрёпанных циновок-татами, --">