Андрей Юрьевич Ильин - Ненависть

в ладонь, нажатая кнопка гасит звук. Колышев плюхается в кресло. Взгляд бездумно скользит по неуютной квартире — повсюду пыль, вещи разбросаны. Бардак, одним словом! «Мда-а, Апполинарий Павлович, а ведь ты кокнул своего работодателя. Грустно! Как говорят в братской Украине — ну и шо робыть»? — иронично подумал Колышев. Достает из карманов пачки ассигнаций. Цветные бумажки будто фантики от конфет рассыпаются по напольному ковру широким веером, собираясь в центре плоской горкой. Сверху брякается массивный золотой браслет с «начинкой». Картинка получилась впечатляющей. «Так, буржуйской валюты тыщщ на полсотни будет. Золотишка на полкило — ну, чуть меньше. Жить можно, но недолго! В браслете «жучок» с записями интересными. Это страховой полис и … и деньги, чего там! Топор-то не один был, за его спиной и партия, которая наш рулевой, и люди всякие в чинах высоких. Можно будет договориться. Или нет»? Колышев поднимает взгляд, спина выпрямляется. На пустой книжной полке выстроен отряд римских легионеров. Шлемы надвинуты низко, почти на глаза, пальцы сжимают короткие метательные копья, прямоугольные щиты закрывают левую половину тела. Хмурые лица надменны, жестоки и непреклонны. Эти воины и живыми были, как железные. И сейчас, сделанные из железа, выглядят, как живые. И Колышеву вдруг становится стыдно!

— Да бред все, бред! — заговорил он сам с собой. — Это всего лишь куклы, болваны из дешевого алюминия — да хоть из золота, какая разница! И вовсе не были римские легионеры рыцарями без страха и упрека, обычная солдатня, это ты хочешь видеть их такими, психопат несчастный, тебе пора уже таблетки жрать горстями, урод! Или ты фильмов насмотрелся, в которых «одним махом всех побивахом»? Так то фильмы, выдумка для задавленных серой жизнью обывателей. На самом-то деле, один в поле не воин! Никогда и нигде не воин!!!

Колышев со злостью пинает кучку денег, купюры разлетаются по комнате веселыми цветочными лепестками, золотой браслет с хряском врезается в полированную дверцу буфета. На блестящей поверхности остается мутной пятно, в браслете что-то треснуло. Наверно, жучок. Колышев подходит к окну, тяжелые тканевые шторы послушно отползают в стороны, комнату заливает серенький свет зимнего дня. На проезжей части мельтешат автомобили, люди бродят по тротуарам по своим делам, зазывно улыбаются полуголые девицы с рекламных плакатов, предлагая купить, отдохнуть, занять денег и отдать голоса.

— Ну и что дальше? — тихо произносит Колышев. — Откупиться, пригрозить разоблачением, предложить услуги — дерьмо все! И ты, Апполинарий, дерьмо! А из дерьма, как известно, пулю не сделаешь. М-да, подытожим? Работодатель убит, подруга мертва и я единственный свидетель ее смерти. На меня запросто можно повесить два трупа. Вкупе с прошлыми «заслугами» потянет на пожизненное. Хреново!

Колышев задумчиво смотрит на улицу, взгляд останавливается на плакате, извещающем о скором начале предвыборной кампании. В городском законодательном собрании появились вакантные места.

— Среди депутатов тоже «награды находят своих героев»! — злорадно усмехается Колышев. — Скелеты выпадают из шкафов и прямо на голову. С летальным исходом! Ну, кандидатуры уже подобраны, осталось только замутить мозги избирателям и проплатить избиркому согласно тарифа. Кстати! А почему все-таки не попробовать мне? Приличную работу с неснятой судимостью все равно не найти, денег — он взглянул на рассыпанные по полу купюры, — на избирательную компанию хватит, даже на хлеб с маслом останется. Люди меня знают, особо агитировать не придется. Надо просто честно сказать, чьи интересы я буду защищать. И как. Ну, а убийцу Топора менты нашли, теперь дело за малым — убедить его, убийцу, и начальство, что именно он и убил, местным «аниськиным» это как два пальца! Но в ходе расследования всплывет моя фамилия! А вот тут браслетик может пригодиться! Где он?

Колышев подбирает с пола золотую безвкусицу, внимательно осматривает. Выпуклая поверхность золотого прямоугольника помята и слегка приподнята, словно крышка гробика. Колышев цепляет кончиком ногтя, осторожно сковыривает. Внутри микросхема, тонюсенькие провода и что-то еще такое — в общем, «штучки всякие».

— Ага! Материал для журналистского расследования! Так-так, — бормочет он, ставя крышечку на место. — Ну что ж, кое-какие козыри есть. Ольгу я действительно не убивал, доказательство наверняка тут. Ну а с Топором — --">