Сергей Майдуков - Между двух огней

Хоть кто-то ждет в этой жизни.

Больше к этой теме не возвращались, хотя было заметно, что она не дает покоя Борису. Он перестал балагурить и петь, замкнулся в себе и по большей части отмалчивался. Однако, когда подошли к подножью Эльбруса, приподнятое настроение вновь овладело им.

— Каждый раз, как первый, — произнес он, мечтательно улыбаясь. — Не то что с бабой, которую знаешь вдоль и поперек…

Это был камешек в огород Николая, который возразил:

— Женщину никогда до конца не узнаешь. Чудо природы. Если любишь. Было у меня со всякими по палаткам да за камнями, но Светка — она особенная. И дочка, опять же. Дело решенное.

— Да никто тебя не отговаривает, чудак-человек, — пожал плечами Борис. — Решил, ну и поезжай. Лично я здесь останусь. До самой смерти.

Он имел в виду, что надолго, а в душе Андрея что-то неприятно шевельнулось. Никто не знает, когда его смерть придет. И отмерять по ней свою жизнь глупо и опасно. Хотел Андрей поделиться этой мыслью с другом, но не решился, а потом и вовсе не до разговоров стало.

Когда он глядел на Эльбрус издали, ему казалось, что склоны Эльбруса совершенно пологи и взобраться туда будет не так уж сложно. Он ведь, как уже отмечалось, был новичком и понятия не имел о резких перепадах температуры, горной болезни, непроглядных туманах и внезапных порывах ветра, способных перевернуть трактор.

В креслице по канатной дороге до станции «Гарбаши» его не повезли, велели топать пешком, приноравливаясь к подъему.

— Мы не ищем легких путей, — сказал Николай. — Вперед и вверх!

Ну, попыхтели и поднялись почти на четыре километра. Приют представлял собой скопище огромных железнодорожных цистерн, в которых, надо полагать, перевозили мазут или какие-то другие нефтепродукты. Огромные бочки эти выкрасили красной краской, в торцах проделали отверстия для окон и дверей, внутри оборудовали спальные места, подвели электричество. Живи — не хочу. Правда, по причине снегопада в каждую бочку набилась уйма народу, и дышать стало нечем. Не диогены тут ночевали, ничего не попишешь.

— Воняет, как в бомжатнике, — пожаловался Андрей шепотом.

— Терпи, — посоветовал Борис. — Завтра будет свежего воздуха хоть отбавляй.

Андрей терпеть не стал, прихватил спальный мешок и незаметно выскользнул из бочки. Снаружи мело, но ему удалось найти сугроб, за которым почти не дуло. Спальник у него был арктический, выдерживал до минус тридцати. Нырнув внутрь, он мечтательно улыбнулся.

Ночь была потрясающая. За снежной пеленой угадывались черные облака, проносящиеся над головой очень быстро и очень низко. Кажется, там мерцали молнии, а может, это вспыхивали и искрились снежинки. Или звезды проглядывали сквозь тучи?

В глазах у Андрея зарябило, он начал проваливаться в сон, когда услышал сквозь ветер, как где-то выкрикивают его имя. Снова и снова. На разные голоса.

Это были Николай и Борис, выведшие на поиски десяток добровольцев. Все вместе они наговорили Андрею много всяких слов, каких он в другой ситуации не стерпел бы. Но понимал: сам виноват. Друзья доходчиво объяснили.

— Здесь даже по большой нужде ночью компанией идут, — сердито сказал Николай, пока трусил и сворачивал спальник. — Места не для прогулок.

— Да куда бы я делся, — вяло оправдывался Андрей.

— Занесло бы снегом и околел от холода.

— В этом-то мешке? Знаешь, на какую температуру он рассчитан? Ему Северный полюс не страшен.

— Вот бы того рекламщика, который эту ахинею придумал, да в мешок и в сугроб головой! — рассвирепел Борис.

— Не замело бы тебя, Андрюха, так ветром бы унесло, — добавил Николай. — И поминай как звали.

— Что я, перекати-поле, что ли?

— Один тут тоже так считал. Так его кувырком по склону два километра катило. Чудом живой остался.

Андрей в такую вероятность не поверил, но спорить не стал — они уже протиснулись в бочку, где, ворча, укладывался растревоженный им народ. Озона в ночлежке не прибавилось, правда, и нос постепенно притерпелся. Посапывая им, Андрей заснул.

Утром подкатил разбитной водила на ратраке и предложил за малую мзду добросить желающих аж на Скалу Пастухова. К нему выстроилась целая очередь. Андрей с надеждой посмотрел на друзей, которые синхронно изобразили пальцами шагающих человечков.

— Пешком, так пешком, — вздохнул он.

Метель не стихала. Вешки едва проглядывали в снежной мути. Слезились глаза, мерзли щеки, но идти было легче, --">