Эрл Стенли Гарднер , Эрл Дерр Биггерс , Рекс Стаут - Ленивый любовник (Сборник)

Абрамс. Но автором исповеди является О’Маллей. Он...

— Вы сошли с ума! — крикнул Касбон.— Из романа Дайкеса явствует, что Корриган донес на О’Маллея. Разве это не так?

— Так.

— И О’Маллей узнал об этом, когда нашел и прочел рукопись?  .

— Да.

— Получается, он совершил три убийства для того, чтобы не выяснилось, что Корриган на него донес? Помилуйте!

— Нет. Он совершил три убийства, чтобы спокойно совершить четвертое. Когда он узнал, что Корриган донес на него и тем самым фактически уничтожил, он решил убить Корригана. Но даже если он самым великолепным образом обдумал преступление, Дайкес был для него угрозой. Страшной угрозой. Дайкес знал, что О’Маллею известно о доносе Корригана. И если Корриган умрет насильственной смертью, неважно при каких Обстоятельствах, Дайкес может проговориться. Поэтому Дайкес должен умереть первым. Так думал О’Маллей, и так было. Второй на очереди была Джоан Веллимэн. О’Маллей был убежден, что она тоже опасна, поэтому договорился с ней о встрече. Может быть, он и в самом деле не собирался делать ей ничего плохого, как видно из его исповеди. Но когда она напомнила о сходстве фабулы романа и событий, происшедших в жизни, не припомнив только его имени, О’Маллей испытал сильное потрясение, даже больше чем потрясение, как он выразился в исповеди. Пятью часами позже Джоан Веллимэн не было в живых.

В глубине комнаты скрипнул отодвигаемый стул. Джон Р. Веллимэн встал и на цыпочках двинулся с места. К нему обратились все взоры. Вульф перестал говорить. Но Веллимэн тихо прошел вдоль стены к стулу, на котором прежде сидел Стеббинс и откуда хорошо были видны юристы, находившиеся в первом ряду.

— Извините,— обратился он ко всем и сел.

Женщины заговорили сдержанным шепотом. Крамер посмотрел в сторону Веллимэна, но, по-видимому, решил, что тот не будет выступать в роли Немезиды, и перевел взгляд на моего шефа.

— В результате,— продолжал Вульф,— остался единственный и последний источник угрозы: Рэчел Абрамс. Конечно, О’Маллей слышал о ней от Дайкеса, а если даже не слышал, то нашел во время ревизии в его квартире квитанцию Берта Арчера. Теперь я позволю себе привести короткий отрывок исповеди,— сказал Вульф и, перелистав пару страниц, начал читать:

«...Я не содрогнулся внутренне при убийстве Джоан Веллимэн, или во всяком случае не смог отказаться выполнить его. Если бы я не принял убийства Джоан Веллимэн, то как бы я смог оправдать тогда убийство Леонарда Дайкеса? Смерть Джоан Веллимэн закончила процесс моего внутреннего перерождения. Потом я мог уже убивать сколько угодно людей, имея достаточные мотивы для оправдания и не чувствуя при этом угрызений совести.

Когда я замышлял убийство Рэчел Абрамс, то думал только, что оно неизбежно, и о том, обойдется ли оно без излишнего риска. Я считал, что оно неизбежно...»

Вульф поднял глаза:

— Этот документ действительно необычный. Мы видим в нем человека, который желал успокоиться, смягчить укоры совести и сравнивает этап за этапом свое превращение в убийцу. Но этот человек боится ответственности, старается ее избежать и поэтому свои поступки и падение приписывает другому лицу. Маневр был хорошо обдуманным, ловким и наверняка удался бы этому субъекту, если бы мистер Веллимэн не доверил дело мне, не выстоял, несмотря на огромные расходы и разочарования. Но я опережаю самого себя. Исповедь, о которой идет речь, правдива лишь отчасти и раскрывает не все. Ровно две недели назад, двадцать шестого февраля, Рэчел Абрамс представляла собой нечто большее, чем потенциальную и отдаленную угрозу. Убийца знал...

— Вы имеете в виду О’Маллея? — прервал Касбон.

— Да.

— Но вы слегка ошиблись! Две недели назад О’Маллей был в Атланте.

Вульф кивнул головой.

— Разумеется. Я поясню это в свое' время. Убийца знал, что идет расследование и что Бертом Арчером и рукописью занялись всерьез. Разумеется, он не мог не принимать во внимание возможности моей встречи с Рэчел Абрамс. Он должен был меня опередить и опередил: оказался у нее на две минуты раньше, чем мистер Гудвин. Ему везло! Приготовления подошли к концу. Теперь он мог выполнить, что задумал с самого начала: убить Корригана. Он не мог отказаться от убийства, но в создавшейся ситуации его положение было не из легких. И прежде всего О’Маллей хотел узнать, как много мне известно, поэтому он позвонил Корригану и предложил поговорить со мной. Это была наша первая --">