Жанна Бочманова - В одну реку дважды

Гладкие черные волосы двумя крыльями по бокам высоких скул, прямая челка до четких бровей, матовая кожа, алые полные губы, и какие-то немыслимые раскосые глаза изумительно синего цвета, стройные ноги в лаковых туфельках на шпильке, джинсовая мини юбка, красный обтягивающий джемперок. Я уставилась на это диво-дивное, забыв о приличиях. Девица томно курила тонкую коричневую сигаретку. Тут она, видимо заметив мое нездоровое любопытство, мазнула по мне синим глазом сверху вниз и чему-то про себя усмехнулась. Я нахмурилась и мысленно окинула себя взором: ну, джинсики там, футболка, кроссовки, не ах! конечно, но что уж так усмехаться то? Я уж было, хотела развернуться и уйти, но тут девица раскрыла маленькую лаковую сумочку и протянула мне сигареты в длинной зеленой пачке.

— Ментоловые, правда, — как будто извиняясь, произнесла она.

— У меня есть, — буркнула я изумленно, доставая мятую пачку Кента.

Курить я тогда не умела, впрочем, как и сейчас, но сигареты с собой таскала, в качестве успокоительного средства.

— Ты на какой поступаешь? — спросила девица.

— На французский, — хрипло ответила я и подавилась дымом.

— А-а, — кивнула она, — а я на английский. Блин, не поступлю, хоть домой не иди. — Потом бросила окурок себе под ноги, раздавила подошвой туфельки, стукнула пару раз каблучком по земле и сказала, глядя мне в глаза: — Вильгельмина. Зовут меня так.

Я моргнула пару раз, хрюкнула, затушила сигарету о стену, и протянула товарищу по несчастью руку:

— Будем знакомы. Матильда.

Теперь пришла ее очередь моргать и хрюкать.

— Что, правда? — полушепотом спросила она.

— Ага, — вздохнула я.

— Нет, я думала, это только мне так свезло в жизни, а, оказывается… — изумленно произнесла она. И тут мы начали смеяться, как сумасшедшие.

— Ну, надо же! — повторяли мы, хватая друг друга за руки, захлебываясь хохотом.

— Я — жертва дворянских корней моих предков и бабушкиных суеверий, а ты за что страдаешь? — отсмеявшись, спросила Вилька, предварительно попросив называть ее так, или как иначе, но, ни в коем случае, не полным именем.

— За романтическую любовь, — криво усмехнулась я. — Папа у меня на флоте всю жизнь. Вот по молодости, где-то в Польше, в баре, увидел певицу и влюбился.

— А ее, понятное дело, Матильдой звали, — догадалась Вилька.

— Угу, — кивнула я. — Что там у них было — не было, неизвестно, но имя мне досталось.

— Тяжелый случай, — кивнула головой Вилька. — А мне от бабушки. Она немецких кровей, да и лютеранка еще. А у родителей моих, что-то долго детей не было. Вот бабушка и молилась Святой Вильгельмине, вроде как покровительнице рода, и обет дала, что буде ребеночек родится, в честь нее назовет.

— Помогло? — полюбопытствовала я.

— Как видишь, — хмыкнула Вилька.

Списки вывесили, обе мы в них оказались, на радостях пошли отмечать в кафе, потом гуляли по городу. Но по-настоящему нас сблизила поездка в Париж.

Учились мы тогда на третьем курсе. Еще год и можно с дипломом бакалавра выходить в мир, на что, в принципе, рассчитывала Вилька, уже во всю строя радужные планы покорения карьерной лестницы. Я, наоборот, мечтала о магистратуре, ну, а потом тоже, в принципе, о какой-никакой карьере.

* * *

— Ага, прямо сейчас и поеду, — хохотнула я.

Вилька покрутила пальцем у виска.

— Кроме шуток, — прошептала она. — Есть возможность поехать в Париж. Я только что узнала от секретаря деканата. Группу студентов отправят в Париж по программе обмена. На две недели. Там жилье и питание за счет принимающей стороны, с тебя только дорога и виза. Сечешь? Еще никто не знает, на следующей неделе объявят. Будут лучших из лучших отбирать.

Я, как всегда, удивилась Вилькиной осведомленности.

— Париж, конечно, хорошо, — вздохнула я, — но нам не светит. Ты же понимаешь, сколько желающих найдется. Лучшие не лучшие, а поедут блатные.

— Посмотрим, — загадочно улыбнулась она. — Кому и ехать-то как не нам, а? — толкнула она меня в бок.

Я, естественно, пожелала ей удачи, не веря ни на мгновение в успех столь безнадежного предприятия. Уж не знаю, как ей удалось, но мы попали в список претендентов. Их было много, но в результате мы остались в списках.