Алексей Борисович Биргер - По ту сторону волков

Губы тонкие поджаты,

Левый глаз косит слегка,

Плечи узки и покаты,

Грудь тщедушная плоска.

Серый саржевый костюмчик,

Шляпка бархатная и

В одну комнату квартирка —

Вот что было у мисс Ги.

А еще — зеленый зонтик,

Алый плащик вместе с ним,

И велосипед с корзинкой,

С резким тормозом ножным.

Церкви ближнего прихода

Посвящала все дела

И вязанием для бедных

Вечно занята была.

И вздыхала звездной ночью:

«Разве кто-нибудь поймет

Каково мне жить с доходом

Только сотня фунтов в год?»

Раз ей снилось: королевой

На балу стоит она,

И викарием прихода

Танцевать приглашена.

Вихрь промчался в бальной зале,

Зала сгинула — и вот

В чистом поле на педали

Жмет она, усердно жмет.

А викарий их прихода —

Превратился он в быка

И за ней рванулся, низко

Опустив свои рога.

Сзади — жаркое пыхтенье.

Настигает, мчится вслед.

И невольно резкий тормоз

Тормозит велосипед.

Летом все цветет; зимою

Ветви мертвы и сухи.

Вся застегнута, к вечерней

Службе ехала мисс Ги.

Мимо парочек влюбленных,

Застегнувшись, как в футляр,

Отводя глаза, ненужной

Никому из этих пар.

В боковом приделе села,

Заиграл над ней орган,

Хор запел сладкоголосый

Над скамьями прихожан.

Опустилась на колени

И взмолилась от души:

«Не введи во искушенье,

Послушание внуши».

Дни текли, сменялись ночи,

Жизнь по крохам унося.

Вот мисс Ги педали крутит,

Застегнувшаяся вся.

Позвонила в дверь к хирургу,

Прислонив велосипед:

«Доктор, боль не отпускает,

День и ночь покоя нет».

Доктор Томас посерьезнел,

Он осмотр свой повторил.

«Эй, да где ж вы были раньше?»

Он, нахмурившись, спросил.

Не притронувшись к обеду,

Доктор Томас мял в руках

Хлеб на шарики и только

Буркнул: «Штучка — этот рак.

Врут считающие, будто

Докопались до причин.

Он — убийца отлученных

От активных дел мужчин.

И бездетных женщин тоже

Он немало погубил.

Он — как клапан для отвода

Невостребованных сил».

«Что за ужасы, мой милый?» —

Говорит ему жена.

— «Я смотрел мисс Ги. Похоже,

Что не вылезет она.»

В лазарет ее забрали,

И она ждала конца,

И лежала, одеяло

Подтянувши до лица.

Вот на стол ее выносят.

Прыснул, вырвавшись, смешок

Средь студентов. Мистер Роуз

Ее скальпелем рассек.

Мистер Роуз, он к студентам

Повернулся: «А теперь

Мы запущенной саркомы

Видим редкостный пример».

Со стола ее убрали,

В морг учебный отвезли,

И два вдумчивых студента

На занятия пришли.

С потолка она свисала,

Да, свисала там мисс Ги.

И два вдумчивых студента

Иссекли ей часть ноги.

1937

Беженский блюз

В десятимиллионном городе у каждого есть жилье,

Хоть особняк, хоть конурка — главное, что свое:

Но не для нас, дорогая, нам здесь пристанища нет.

Мы жили в стране, которая была для нас всех милей,

Теперь лишь над картой Европы мы можем взгрустнуть о ней:

Заказан для нас, дорогая, возврат в родную страну.

На деревенском кладбище в нашей родной стране

Тис расцветает снова по каждой новой весне:

Но не оживут, дорогая, просроченные паспорта.

Консул по столу грохнул, не дослушав меня до конца:

«Без паспорта, юридически, вы мертвей мертвеца!»:

Но мы ведь живем, дорогая, мы ведь с тобой живем.

В Комитете по беженцам вежливо я был выслушан; но в свой черед

Они меня попросили обратиться к ним, через год:

А сейчас как нам быть, дорогая, куда нам сегодня пойти?

Пошли на митинг — оратор был злобен: «Закрыть им въезд!

Иначе они нас выпихнут с наших рабочих мест!»:

Он о нас --">