Александр Александрович Щелоков - Переворот [сборник]

Щелоков А. А. Переворот: Повести

(Серия «Черная кошка »)

Переворот Повесть

Весна. Свежая зелень лесов. Утренние туманы над тихой рекой. Звенящие табуны комаров. И соловьиное пение — праздник птичьей любви.

Биолог Валерий Синицын выбрал позицию в пойме Истры. Сюда он приехал засветло. Прилег на траву, осторожно подполз к зарослям тальника и ольхи. Стараясь не шелохнуть листву, подсунул магнитофон к корневищу разлапистого куста. Сделав это, стал отползать, разматывая за собой тонкий провод управления.

Удалившись от куста метров на десять, Синицын встал, отряхнул колени и, чуть сгибаясь, двинулся к берегу. Спрыгнул с небольшого обрывчика на прибрежный песок, облегченно вздохнул. Подготовка охоты за соловьиной песней прошла удачно. Теперь оставалось дождаться сумерек, чтобы записать певуна.

Присев на раскладной стульчик, Синицын отщелкнул замок-«молнию» вместительной спортивной сумки, достал белую пластмассовую коробочку, в которой лежали бутерброды, и принялся есть. Жевал медленно, с чувством, толком и расстановкой, наслаждаясь на свежем воздухе духмяным пшеничным хлебом и вареной колбасой, в меру приправленной чесночком.

Медленно темнело. Стих ветерок, и откуда-то сразу появились комары. Они гнусно зудели над ухом, не обращая внимания на прицельные шлепки ладонью, садились на лоб, щеки, на шею. Чертыхнувшись несколько раз, Синицын достал из сумки накомарник и надел его на голову.

За леском, который гребенкой чернел вдали, поднималась ранняя луна — бледный серпик, с острым нижним рожком, на который можно было повесить ведро с водой — к хорошей погоде.

Дожевывая хлеб, Синицын вдруг замер. В кустах, где он установил магнитофон, пробуя голос, щелкнул соловей. Должно быть, остался собой доволен, на мгновенье умолк и начал песню с начала. Над тишиной реки и полей разнесся громкий ликующий перелив: «фьюить, трр-юп-юп-трр, фить-фить, трр…»

* * *

Два черных «мерседеса» на сумасшедшей скорости по «зеленой улице», открытой постами автоинспекции, — и какой государственный деятель не любит быстрой езды на казенной машине? — пронеслись по Кутузовскому проспекту. В районе станции «Кунцево» свернули на Рублевское шоссе и вылетели по нему за городскую черту. Промчавшись через поселок Жу-ковку, машины свернули на север в сторону Ильинского, миновали высокий красивый мост через реку Москву и покатили в сторону Петрова-Дальнего. Прокатив мимо глухих зеленых заборов барских дач, машины оказались в долине Истры, хорошо просматриваемой во все стороны. Взяв чуть вправо от асфальтовой ленты, один из «мерседесов» съехал на обочину и остановился. Второй автомобиль проехал дальше и исчез в темноте.

Хлопнули дверцы, и из первого «мерседеса» вышли двое. Один — высокий, плечистый, в черном плаще с теплой подстежкой и без головного убора. Второй ростом пониже, в синей синтетической куртке, в черном берете, сдвинутом на глаза. Худое нервное лицо, делавшее его похожим на хитрого лиса, в синеве сумерек казалось мрачно-суровым.

Оба неторопливо спустились в пойму и, не сговариваясь, остановились возле кустов. Высокий молчал, предоставив право начать беседу лисьелицему, и тот ее начал:

— Разговор длительный, генерал. Если вы к нему не готовы, вернемся к машине и уедем. Но, если начнем его…

— Простите, депутат, всего один вопрос.

— Какой?

— Кто надоумил вас обратиться ко мне с просьбой о встрече?

— Я…

— Не надо, не объясняйте. Я просил назвать фамилию, вы этого не хотите. Значит, нам лучше расстаться. И, знаете ли, хотя это неприличная просьба, забудьте на всякий случай мой адрес. Договорились?

— Минутку, генерал. Я изложу обстоятельства. Как теперь модно говорить, дам информацию к размышлению.

Любопытно, чего я, по вашему мнению, не знаю сам.

— Прежде всего скажу, что встретиться с вами посоветовал генерал Дронов.

— Так, дальше.

— Вас испугало мое --">