А Шантарский - Не бойся

совестливая?

Ирина выронила ребенка, тот путался под ногами. Она прикрыла руками живот, не заботясь о голове, на которую так и сыпались удары. А Сережа, хоть и перепуганный насмерть, ухватился за ногу отца, пытаясь как-то защитить мать, и елозил вместе с ней по всей комнате.

— Ты опять за старое — мать избивать? — В доме появился старший, шестнадцатилетний сын Казаковых — Алексей и пришел на помощь матери. — Сколько раз нужно тебе говорить, чтоб не распускал рук?

Сын ударил горе-отца в челюсть, и тот выпустил жену. Леонид поднялся и вытер кровь, сочившуюся из рассеченной губы, рукавом рубашки.

— Так, — многозначительно произнес он. — Сынок на родного отца руку поднял?!

— А ты мать не трогай, — огрызнулся подросток.

— Знай я, что доживу до такого дня, в колыбели бы придушил змееныша, — сказал глава семьи, но на рожон не полез.

— Смени пластинку, — ответил Алексей, успокаиваясь. — Нажрался, так иди отдыхай, нечего тут права качать, — уже мирно закончил старший сын.

Ирина ушла на кухню, Сережа терся около брата, а Леонид отправился в спальню и бухнулся на кровать, не раздеваясь и не разуваясь. Это была небольшая комнатка, где стояла одна кровать и огромный дедовский сундук, который хозяйка запирала на замок и никого к его содержимому не допускала.

— Мальчики! Кушать, — позвала хозяйка из кухни. Она понемногу приходила в себя после побоев. Прибрала растрепавшиеся волосы, умыла лицо. И хотя низ живота продолжал ныть, она, натужно улыбаясь, старалась не показать виду сыновьям, что ей нехорошо.

Малыш дул на ложку, обжигался, снова дул, но не позволял матери кормить себя — любил самостоятельность. Алексей, насупившийся и угрюмый, быстро опорожнял тарелку. А мать, задумавшись, водила ложкой по дну тарелки.

— Алеша, позови отца, — не выдержала Ирина.

— Да ну его, — буркнул старший сын.

— Позови, сказала же! Человек с работы, голодный, — настаивала на своем мать.

— Вот так всегда, он ее лупит, а она его жалеет, — с досадой ответил Алексей и поднялся.

Леонид, подогнув под себя ногу в грязном ботинке, храпел, пуская слюни, он не слышал и не чувствовал, как к нему подошел первенец и потряс за плечо. Сообразив, что на предка легкое прикосновение не действует, сын перевернул его на спину и потряс сильнее.

— Что надо? — открыл глаза глава семьи.

— Мать за тобой послала, — угрюмо сказал сын.

Старший сын не любил отца и всякий раз это подчеркивал. Он не понимал мать, которая прощает ему все вместо того, чтобы сдать в милицию. Алексей считал, что нары — самое лучшее место для такой скотины. Он опасался, что в порыве необузданной ненависти, которая нередко накатывала на него, не выдержит и убьет того, благодаря кому появился на свет. Это, наверное, единственная заслуга его отца. Алексей знал, что основную нагрузку в его воспитании на своих хрупких плечах несет мать, и очень ценил это. Он переживал трудный, переходный возраст и все видел без малейших оттенков: если любил — то любил, если ненавидел — то ненавидел.

— Зачем я ей понадобился? — спросил кормилец, державший семью на голодном пайке.

— Ужин стынет, — выдавил из себя первенец.

— Пусть сама жрет свои помои, — пробурчал отец и отвернулся к стенке.

— На большее ты не заработал, — начиная выходить из себя, заступился за мать сын. — Не советую тебе оскорблять маму, иначе…

— Что иначе? — усмехнулся папаша. — Пока еще мелко плаваешь, сосунок.

Алеша хотел развернуть отца и съездить ему по физиономии. Но, жалея мать, он сдержался.

— Он не голоден, — ответил сын на немой вопрос матери и добавил: — Не унижайся ты перед ним, мам. Жрать захочет, сам приползет.

— А ты не осуждай его, Алеша, какой ни есть, а все же отец, — протерла мать глаза передником.

— Лучше бы он сдох, — в сердцах выпалил сын. — Он же тебя когда-нибудь прибьет.

— Нужно перетерпеть, сынок, он муж мне, по закону. Иной раз в горячке ударит, потом сам и пожалеет. Характер у отца добрый. Это зеленый змий его губит, вот он и буянит, — заступалась мать за отца.

— Да ну вас, — безнадежно махнул рукой подросток. — Разбирайтесь сами.

— Мама, когда папа будет кушать? — вмешался Сережа, облизывая ложку. — Суп остынет.

Мать не успела ответить малышу, в дверной проем с веранды просунулась голова девочки, одноклассницы Алексея.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна, извините, мне Алеша нужен. Можно --">