Владимир Григорьевич Колычев - Невеста мафии

опередил его. Не хочу хвастаться, но задержание – мой конек. Каким бы страшным ни казался противник, не всегда смело, но с неизменным упрямством я шел напролом как бронебойный таран. Иногда я продвигался вперед с такой стремительностью, что действие опережало сознание. Но какое это было действие… Так случилось и сейчас. Парень в бейсболке мог оказаться достойным противником, но я не оставил ему ни малейшего шанса оказать сопротивление. Подскочил к нему верхом на эффекте внезапности, вывалился на него прямо из седла. Резкий и мощный толчок плечом с одновременной блокировкой ног – одним словом, таранный удар, на котором сознание должно было догнать действие и целиком подчинить себе мои двигательно-мышечные механизмы. Там уж я бы решил, что делать дальше – добивать противника или сразу паковать его в наручники.

Но беда в том, что я вдруг потерял из виду сбитого с ног противника. И виной тому был Юрка, который попытался психологически ошарашить парня, выгрузившего из машины труп.

– Стоять! Уголовный розыск! – гаркнул он во всю мощь своих голосовых связок.

Я ничуть не сомневался в способностях своего друга и соратника, и наверняка к одному задержанному присоединился бы второй, если б не досадная случайность для нас и закономерность для вражеской стороны.

Откуда-то со стороны кладбищенской аллеи, тянущейся от ворот мимо часовенки, раздалась автоматная очередь, и проснувшееся сознание на пару с недремлющей интуицией хоть и со скрипом, но запустили во мне механизм самосохранения. Переключившись на стрелка, я нырком упал на землю – хотелось бы, чтобы все это выглядело эффектно – перекат через плечо, стремительная и меткая стрельба с двух рук. Но при падении я больно ударился правым локтем о бордюр и пересчитал затылком железные прутья могильной ограды. И все же посадку можно было назвать удачной. Во-первых, пули прошли у меня над головой, а во-вторых, я сумел удержать в отбитой руке пистолет. И за дерево закатиться смог. Встал на колено и с двух рук произвел несколько выстрелов по мелькавшим в темноте огонькам.

Автоматчик вычислил мое укрытие, выпустил в мою сторону длинную очередь, но только одна пуля причинила вред, и то косвенно: выбила из древесного ствола щепку, которая занозой впилась мне в щеку. Сущий пустяк по сравнению с возможной свинцовой инъекцией, да и не сразу я заметил эту мелочь.

Я остался жив, но невидимый стрелок все же сделал свое дело. Пока я отбивался от него, несостоявшиеся арестанты забрались в свой мини-вэн и дали, что называется, копоти. Я выстрелил им вслед, после чего затворная рама моего «макарова» застопорилась в оттянутом положении. Пока возвратил ее в исходное положение, пока сменил обойму, преступники на малом ходу проехали мимо автоматчика, и сразу же все стихло. Похоже, он запрыгнул в машину, которая стала стремительно набирать ход. Двигатель мощный, не один лошадиный табун, приемистый, а опасность за спиной не самая страшная – одинокий «ПМ» с последней обоймой… Кстати, а почему не слыхать Юрку?

Только сейчас до меня вдруг дошло, что мой напарник никак не реагирует на происходящее. Ни выстрелов, ни окриков с его стороны. Или струсил Юрка, или… Лучше бы он показал страуса, зарыл бы голову в песок от страха и ждал, когда все закончится. Но не таков был мой друг… Значит…

Не хотелось думать о плохом, но жуткая мысль ледяным холодком обдала мне спину. А скоро, без пользы израсходовав свой боекомплект, я увидел и самого виновника моих тревог.

Юрка лежал в позе, неестественной для живого человека. Голова запрокинута назад и свернута в сторону. Обе руки согнуты в локтях на излом, правое предплечье направлено к голове, левая ладонь под бедром. Одна нога конвульсивно вытянута, другая на вывихе подвернута под себя. Живому человеку было бы больно так лежать, но мертвому все равно…

Была еще надежда, что Юрка ранен и без сознания. Подумаешь, пулевое отверстие по центру грудной клетки. Сердце, возможно, не задето, а дырку в легких можно и залатать… Но, увы, Юрка не дышал, и пульс на шее не прощупывался.

Это была катастрофа!

– Юрка, ты чего?

Даже у мужчин случается истерика. Чем они сильней духом, тем слабее проявляется она. И тем не менее… Не хотелось верить, что Юрки больше нет. И еще меня душила вина за то, что с ним случилось. Почему он, а не я?..

Я смахнул с его лба нависшую прядь, той же рукой провел по набухшему вдруг и зачесавшемуся кончику своего носа. Не время колотить --">