Дэшил Хэммет - Символ веры

— Каждый сезон что-то происходит! — посетовал он. — Слава Богу, на сей раз не так скверно, а то в прошлом году рухнула крыша, кучу народу подавило.

Фич перестал усмехаться и вернулся к работе.

Через две ночи над консервной фабрикой разразилась гроза. Уже первые раскаты грома разбудили Фича. Он натянул брюки, надел башмаки и рубашку и выбрался наружу. С севера на бараки надвигались иссиня-черные тучи. Фич шел им навстречу, покуда мрачное пятно облаков не повисло прямо у него над головой, а грудь не начала вздыматься и опадать, подчиняясь какому-то мощному ритму.

Коротышка застыл, стоя на небольшом холмике между рощей и одиноким деревом. Он неестественно выпрямился, раскинул руки в стороны и обратил лицо ввысь. Дождь — жирные капли, скорее, низвергались с неба, нежели накрапывали, — обрушивался на его лицо. Причудливые вспышки яркого света озаряли землю и деревья, бараки и человека. Гром, порождение невероятно могучей стихии, превосходившей по своей силе все на этой земле, грохотал, грохотал, грохотал — одни раскаты тонули в других, еще более оглушительных, звучавших в унисон ослепительным огненным вспышкам.

Фич по-прежнему стоял на холмике — толстый недомерок, укрытый от посторонних взглядов не только деревом, но и подлеском; маленький человечек с вздернутым носом, нацеленным в самое средоточие бури. В его глазах отражался ужас, когда он не моргал и не зажмуривался, даже не пытаясь увернуться от жирных капель. Он громко говорил, но из-за грома его слов не было слышно. Фич обращался прямо к буре, в течение чуть ли не получаса безостановочно проклиная имя Господа; изрыгая чудовищные богохульства, но — с мольбой в голосе.

Буря сместилась ниже, к реке. Фич вернулся в свой барак, где всю ночь пролежал не смыкая глаз и содрогаясь от холода в промокшей насквозь одежде. Он ждал.

Однако ничего не произошло.

Теперь, когда Фич работал, он шепотом разговаривал сам с собой. Однажды Кэрри, распекая его за перегрев банки с томатами, трижды окрикнул его, пока тот не услыхал управляющего. Коротышка почти перестал спать. Находясь в бараке, Фич или беспокойно метался в постели, или лежал, напряженно замерев и уставившись в темноту, пока минуты тянулись одна за другой. Он часто выходил на улицу, чтобы побродить среди строений, с надеждой всматриваясь в любую тень, отбрасываемую домом или сараем, что встречались ему по пути.

Но вот разразилась еще одна гроза. Фич снова выскочил на улицу, проклиная Бога. И опять ничего не случилось. После этого он перестал спать и есть. Пока остальные сидели за столом, он то спускался к реке, то возвращался обратно, что-то бормоча себе под нос. Всю ночь напролет Фич беспорядочно кружил по окрестностям — среди сосен, домов, у реки, — грызя ногти и беседуя с самим собой. От его былой веселости не осталось и следа: коротышка весь как-то съежился, ссутулился, а при ходьбе дрожал. Работу он выполнял только потому, что для нее не требовалось ни мозгов, ни энергии. Глаза его теперь стали скорее красными, чем карими, и пустыми — кроме тех редких случаев, когда они внезапно начинали лихорадочно блестеть. Ногти на руках были обгрызены до живого мяса.

Подходил к концу последний день пребывания Фича на фабрике. Рабочие стояли группками на берегу реки, когда он неожиданно прорвался в середину и визгливо закричал, ожесточенно грозя Морфи пальцем:

— Это безумие! Конечно же, Бог существует! Он просто должен существовать! Это безумие!!!

В сумерках его багровые глаза буквально пронзали огнем лица собравшихся. Работяги сначала удивились внезапному появлению Фича и его гневной вспышке, но потом все разом приняли такой невозмутимый вид, словно полагали, что выражать эмоции пристало лишь детям. В глазах Фича застыли ужас и мольба.

— Ну что, обещанные доказательства сегодня при тебе? — Морфи резко повернулся к нему лицом. — Может, ты и впрямь докажешь мне, почему Бог непременно должен существовать?

— Да какие угодно!!! — Конвульсивно содрогавшееся лицо маленького человечка блестело от пота как лакированное. — Ведь есть луна, есть солнце, а еще есть звезды, и цветы, и дождь, и…

— Да не тяни ты свою волынку! — Верзила для пущего убеждения даже сплюнул. — Что ты вообще знаешь об этом мире? Может быть, вообще все на свете какой-нибудь там Эдисон сотворил, почем тебе знать? Ты давай, дело говори. Почему Бог должен существовать?

— Почему? Я скажу тебе, почему! — Голос Фича --">