Владимир Фёдорович Власов - По ту сторону разбитого зеркала

настоящий бандит. Она сопротивлялась изо всех сил. Он разорвал на ней платье и лифчик, а когда она закричала, схватил се за горло и начал душить. Из последних сил ей удалось оттолкнуть его от себя, но при этом она налетела на трюмо и так сильно ударилась головой о зеркало, что оно треснуло. И в это мгновение словно пелена спала с моих глаз. Я увидел ее бездыханной на полу в осколках зеркала и луже крови.

Я не физиолог и не способен объяснить, как она могла так удариться и какую жизненно важную область головы затронуть, чтобы из ста подобных падений именно с ней произошел этот несчастный случай со смертельным исходом. Да, она была мертва, и уже ничто не могло ее воскресить. Это было как Божий рок, как наказание за какие-то грехи.

Я мгновенно протрезвел. Пощупал ее пульс, попробовал сделать ей искусственное дыхание. Но все было бесполезно. Она лежала неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Ужас охватил мою душу. А из-за паутины разбитого зеркала на меня смотрел мой двойник.

Все было кончено. Что мне оставалось еще делать? Я тихонько выбрался из ее квартиры и отправился домой. На следующий день Владик обнаружил ее труп и вызвал милицию, которая его тут же арестовала. В ней нашли его сперму. Как он ни пытался доказать свою невиновность, его приговорили к высшей мере наказания. Я не был ни на ее похоронах, ни на его суде. Позднее я узнал, что его расстреляли.

Иногда я себя спрашиваю, виновен ли я в смерти этих двух людей, и отвечаю себе: каким-то косвенным образом – да. Но, согласитесь со мной, я не убивал ее. Если она и погибла от моих рук, то убийство было непреднамеренным. Но вот позвольте вас спросить, господин следователь, кто же убил Владика? Если я вовремя не явился к вам и не заявил, что имею причастность к этому несчастному случаю (а я считаю, что это был именно несчастный случай), то почему вы, не разобравшись во всем этом деле до конца, поспешили поставить бедного парня к стенке? Кстати, своих следов в её квартире я оставил предостаточно. Я умышленно ничего не уничтожал, решив, будь, что будет. Вы можете говорить мне о высшем долге, о торжестве справедливости, об этических принципах. Но позвольте, я не уверен, что вы, игнорируя все тонкости этого дела, не поступили бы со мной так же. А жизнь-то у нас одна, и умирать никому не хочется.

"Но в таком случае, – спросите вы меня, – почему я по прошествии такого времени пишу вам свое признание?" Видите ли, дорогой мой господин следователь, в мире есть вещи, которые нисходят на нас, как божественный дар, и перед которыми, по словам того же Пруста, выдыхаются все логические построения нашего рассудка. Так и в нашем случае. Именно в нашем с вами, я не оговорился. Как бы там ни было, но если вы считаете, что я являюсь виновником смерти девушки, "кем же, в таком случае, являетесь вы? Я человек законопослушный, хотя и очень страшусь вашей системы. Вы скажете, что произошла судебная ошибка. А сколько таких ошибок происходит по всей стране? Не лучше ли нам вообще отказаться от смертной казни? Так что, если нам честно предстать на суде перед Богом, то мы оба будем повязаны одной веревкой, потому что оба являемся преступниками, с той только разницей, что я убил человека не намеренно, а вы это сделали с определенным умыслом. Да, да! Ведь признайтесь, у вас тоже было определенное желание – быстрее закрыть это дело. И вы в какой-то мере были заинтересованы в осуждении и наказании невиновного. М-да, жестокое у нас государство, и вместе с вами мы находимся под его сильным прессом. Поэтому я вас нисколько не осуждаю. Поэтому и вы не должны удивляться, что люди, как в моем случае, не спешат делать признание, чтобы, не дай Бог, с ними не произошла подобная судебная ошибка. А все это, как мне кажется, происходит от несовершенства нашего мира.

Что же касается божественного дара, ниспосланного на меня лично, и перед которым пасует мой рассудок, то он заключен в том несчастье, свалившемся на меня, от которого я не могу забыться даже за бутылкой водки. Снова и снова эти страшные вопросы разъедают мой мозг: почему все так получилось, что же я такого натворил и где справедливость? Когда я сижу по вечерам в своей пустой квартире перед зеркалом с полным стаканом, мне кажется, что именно мой двойник мучает меня этими вопросами. Он смотрит на меня со своей издевательской ухмылкой и шепчет мне на ухо:

– Ты же хотел, чтобы этого парня наказали, потому, что он

--">