Агата Кристи - Почему не Эванс?

представления.

«Наверное, виновата война, – снисходительно думал Бобби. – Она лишила их равновесия, и они с тех пор так и не выправились».

Ему было стыдно за отца и жалко его.

– Прости, папа, – промолвил сын, четко понимая, что объяснение невозможно.

Викарию было жаль сына, он казался несколько смущенным. Мальчик совершенно не понимает, насколько серьезна жизнь. Даже извинение его было таким бодрым и лишенным покаяния.

Они направились домой, и каждый отчаянно пытался найти оправдания для другого.

Викарий думал: «Хотелось бы знать, когда Бобби найдет себе подходящее занятие…» Сын же его думал о другом: «Интересно, сколько еще я вытерплю в этом доме…» И при этом оба чрезвычайно симпатизировали друг другу.

Глава 3 Поездка по железной дороге

Бобби не предвидел продолжения своего приключения.

На следующее утро он поехал в город, где у него была назначена встреча с приятелем, собиравшимся открыть гараж и полагавшим, что Бобби может существенно помочь ему в этом деле.

Через два дня, уладив свои городские дела к общему удовлетворению, Бобби отправился домой, поймав поезд, отходивший в 11:30, причем ему удалось это едва ли не в самый последний момент. Бобби прибыл на лондонский вокзал Паддингтон, когда на часах было уже 11:28, промчался по подземному переходу, из которого выскочил на платформе № 3 как раз в тот момент, когда состав тронулся с места, и вскочил в ближайший вагон, пренебрегая негодованием билетных контролеров и носильщиков, оставшихся на перроне.

Распахнув дверь, он упал на четвереньки и торопливо поднялся. Дверь захлопнул ловкий носильщик, и Бобби уставился на единственного пассажира купе.

Купе оказалось первого класса, и в уголке, лицом вперед по ходу поезда, сидела темноволосая девушка, курившая сигарету, одетая в красную юбку, короткий зеленый жакет и ярко-синий берет, и, невзирая на определенное сходство с обезьянкой уличного шарманщика (длинные и полные печали глаза девушки дополняли пухлые губы), ей нельзя было отказать в привлекательности.

Разразившись извинениями, Бобби вдруг умолк.

– Да это же ты, Фрэнки! – воскликнул он. – Я тебя целый век не видел.

– Ну и я тебя тоже. Садись, поговорим.

Бобби ухмыльнулся:

– У меня билет неправильного цвета.

– Это ничего не значит, – любезно настояла Фрэнки. – Я заплачу за тебя разницу.

– Моя мужская гордость протестует против такой мысли, – возразил Бобби. – Разве я могу позволить леди платить за меня?

– Кажется, в нынешние дни только это нам и остается, – сказала Фрэнки.

– Я сам заплачу за себя, – героическим тоном провозгласил Бобби, заметив появившуюся в двери коридора фигуру в синей униформе.

– Оставь, я все улажу, – ответила Фрэнки.

Она приветливо улыбнулась контролеру, прикоснувшемуся к фуражке, принимая от нее белый картонный билет, и прокомпостировавшему его.

– Мистер Джонс зашел ко мне в купе, чтобы немного поговорить, – пояснила она. – Надеюсь, в этом нет преступления?

– Все в порядке, леди. Полагаю, джентльмен не слишком долго пробудет здесь. – Он тактично кашлянул. – Я пойду с очередным обходом только после Бристоля.

– Чего только нельзя добиться с помощью улыбки, – сказал Бобби, когда железнодорожный служащий покинул купе.

Леди Фрэнсис Дервент покачала головой:

– Не уверена в том, что дело в улыбке. Скорее всего, сказывается действие привычки отца раздавать всем чаевые по пять шиллингов во время путешествий.

– А я думал, что ты навсегда покинула Уэльс, Фрэнки.

Фрэнсис вздохнула:

– Дорогой мой, ты знаешь, в чем дело. Знаешь, какими замшелыми пнями могут быть родители. Учитывая это и состояние удобств… Притом ведь и делать нечего, и встречаться тоже не с кем – люди просто перестали отдыхать за городом! Они говорят, что вынуждены экономить и не могут позволить себе таких трат. И что, по-твоему, остается девушке делать в подобном случае?

Бобби печально покачал головой, соглашаясь с проблемой.

– Однако после вчерашней вечеринки, – продолжила Фрэнки, – я решила, что в родном доме будет не хуже.

– И чем она тебе не понравилась?

– Ничем не понравилась. Была в точности такой же, как любая другая вечеринка, если не сказать хуже. Она должна была начаться в «Савое» в полдевятого. Некоторые из наших прикатили в четверть десятого, и пришлось общаться с другими людьми, но к десяти мы разобрались по компаниям. Потом был ужин, а после мы поехали в «Марионетку» – по --">