Гарри Кемельман - В пятницу раввин встал поздно

Вассерман как раз входил во двор, когда подъехал раввин, и они вместе поднялись по лестнице.

– Я не знал, что вы придете тоже, – сказал раввин.

– Шварц начал колебаться, вот я ему и пообещал, что приду тоже. Вы возражаете?

– Нисколько.

– Скажите, рабби, – продолжал Вассерман. – Вы когда-нибудь проводили что-нибудь в этом роде?

– Дин-Тору? Конечно, нет. Я ведь консервативный раввин, а в консервативном еврействе кто же станет проводить Дин-Тору. На что в ортодоксальных общинах, и там к раввину никто со своими спорами не обращается.

– Но в таком случае…

– Не беспокойтесь, все будет в порядке, – успокоительно улыбнулся раввин. – Не думайте, что мне ничего не известно о жизни нашей общины. Кое-какие слухи доходят и до меня. Я знаю, что эти двое были еще не так давно закадычными друзьями, а теперь из-за чего-то повздорили. Лично я считаю, что ни тот, ни другой не очень этой ссоре рады, а наоборот – им обоим ничего так не хочется, как положить ей конец. Может быть, мне и удастся найти какой-нибудь общий знаменатель.

– Вы правы, – облегченно кивнул Вассерман. – Признаться, я уже начал беспокоиться. Как вы только что сказали, они были близкими друзьями. И довольно долго. По всей вероятности, в конце концов окажется, что во всем виноваты жены. Жена Бена, Мира, настоящая язва. У нее тот еще язычок…

– Я знаю, – грустно кивнул раввин. – Еще даже лучше, чем хотелось бы…

– А Шварц – слабак, – продолжал Вассерман. – В их семействе всем заправляет она. Они и Райхи долго жили пр соседству и жили очень дружно. Недавно отец Шварца умер и оставил ему какие-то деньги. И вовсе не недавно, а прошло уже добрых несколько лет, потому что Бен ведь не первый раз пришел сказать по отцу Кадиш. Тогда-то Бен и переехал в Гров-Пойнт, стал дружить с Бекерами, Пирлстейнами, словом – со всей той бражкой. И вот мне кажется, что вся эта ссора оттого, в основном, и произошла, что Мире не терпится порвать окончательно со своими прежними друзьями.

– Что ж, скоро мы все доподлинно узнаем, – ответил раввин. – Кажется, они приехали.

Хлопнула входная дверь, и на лестнице послышались твердые шаги. Затем открылась и закрылась наружная дверь, и в кабинет вошел Шварц. Минуту спустя явился и Эйб Райх. Похоже было, что они поджидали друг друга, чтобы удостовериться, что придет и второй. Раввин усадил их по обоим бокам своего письменного стола.

Райх был рослый мужчина, довольно приютной наружности, с высоким лбом и гладко зачесанными назад волосами, в которых пробивалась уже седина. Одевался он несколько щеголевато. На нем был черный костюм с узкими лацканами и накладными карманами, по европейской моде. Брюки узкие, без единой морщинки. Он был начальником местного отделения сбыта большой компании по производству недорогой обуви и держал себя с подобающим его положению достоинством, к которому примешивалась некоторая начальническая решительность. Он всячески пытался скрыть свое смущение под маской равнодушия.

Шварц тоже испытывал смущение, но пытался свести все дело в шутку, в остроумную игру, которую придумал его добрый друг Джейкоб Вассерман, и которую он, 8

как свои парень, не станет портить.

Шварц и Райх не только не разговаривали друг с другом; они даже4 избегали смотреть друг на друга. Райх что-то сказал Вассерману, так что Шварцу ничего другого не осталось, как обратиться к раввину.

– Ну, – сказал он с ухмылкой, – что же теперь будет? Вы напялите на себя судейскую мантию, а мы все должны будем встать? А Джейкоб здесь в качестве служки или свидетеля?

Раввин улыбнулся. Затем он придвинул свой стул, показывая этим, что готов начать слушание.

– Надеюсь, вы оба понимаете, – начал он, – что нас здесь не связывают никакие формальности и процедурные правила. Вообще-то стороны должны, как правило, заявить, что они признают юрисдикцию этого суда и подчинятся решению раввина. В данном случае, однако, я на этом настаивать не буду.

– А я-вот не возражаю, – сказал Райх. – Я готов подчиниться вашему решению.

Чтобы не отстать, Шварц тоже поспешил заявить:

– А мне и подавно нечего бояться. Я тоже, конечно, подчинюсь.

– Прекрасно, – сказал раввин. – Поскольку вы, мистер Шварц, так сказать, потерпевшая сторона, то я предлагаю, чтобы мы начали с вас. Расскажите нам, пожалуйста, все, что вам известно по делу.

– Да тут и рассказывать-то нечего, – запальчиво начал Шварц. – Все очень просто. Вот Эйб одолжил --">