Василий Вячеславович Боярков - Резидент

мне совсем иное достойное будущее.

На этой торжественной ноте Ветрова закончила свою исповедь и совершенно довольная открывающимися пред ней перспективами поднялась, собираясь уйти. Было совершенно понятно, что ей доставило большое удовольствие рассказать, как она смогла так круто поменять свою жизнь, пройдясь по многочисленным трупам. Но была еще одна голова, прочно державшаяся на плечах, в которой рождались нестандартные мысли. Было безусловно, что она не давала Екатерине покоя, пока в ней функционирует мозг, поэтому уходя, она на прощание «бросила»:

- Помолись, Бестужев, сейчас придут тебя убивать.

С этими словами она своей бесподобной походкой направилась к выходу из ангара.

- Стерва! - только и нашелся, что я крикнуть ей вслед.

У самого выхода она обернулась и, бесподобно улыбнувшись, промолвила:

- Я знаю.

«Растворяясь» в темноте, словно призрачный Ангел – предвестник смерти, Ветрова Екатерина Сергеевна постепенно скрылась из виду.

Глава XXXI. Удивительная встреча

К моменту окончания нашей такой познавательной для меня не скучной беседы денег в ангаре уже не было, и когда Екатерина Сергеевна покинула помещение, я остался в нем совершенно один. Я отчетливо понимал, что Ветрова пошла давать указания своему покровителю о том, что пришла пора забрать у меня нечто драгоценное, что ценится больше всего на свете – это жизнь. Не нужно долго объяснять, что такое положение вещей меня не устраивало, но предпринять что-либо реально я бы не смог. Если вспомнить, мои руки были пристегнуты наручниками к боковым поручням кресла, а ноги надежно привязаны к ножкам.

Я прекрасно понимал, что активно противостоять вооруженным спецназовцам у меня не было никаких шансов, но отдавать свою жизнь «за бесценок» мне не хотелось, ведь всегда лучше умереть в бою, чем быть позорно расстрелянным, привязанным к креслу. Поэтому я решился на крайние меры. Для этого мне пришлось пожертвовать своими руками.

Для начала я, резким движением ударив по металлическому поручню кресла, выбил из сустава большой палец на правой руке. После этого, превозмогая боль, пусть с трудом, но вытащил палец из наручника. С левой рукой я поступил точно таким же образом. Распутать ноги, особого труда не составило. Теперь я мог оказать хоть какое-то сопротивление и умереть не совсем бесславно – это в том случае если придется столкнуться с противником, но была еще возможность попытаться скрыться. Именно этой возможностью я и рассчитывал воспользоваться, когда освобождал от пут последнюю ногу.

Очевидно Судьба и Господь Бог посчитали совсем по другому, так как сделать мне это не посчастливилось. В тот момент, когда я уже собирался встать со своего места, я понял, что сделать этого не смогу, настолько у меня затекли все мышцы. Мне требовалось какое-то время, чтобы дать возможность крови «разогнаться» по сосудам. Я стал активно проводить всевозможные движения, пытаясь размять себе ноги.

В тот момент, когда я уже собирался подняться, чтобы попробовать идти, в ангар зашли трое спецназовцев, несомненно собиравшиеся показать мне комедию – из серии шоу в масках. Застав меня за таким нескромным, по их мнению, неблаговидным занятием, они, не сговариваясь, стали вскидывать оружие – автоматы Калашникова – по направлению в мою сторону, несомненно собираясь выбить из моей головы все бредовые мысли о том, чтобы возвратить себе свободу.

«Вот он – мой конец», - подумал я, собираясь встать и в последний раз броситься на своих неприятелей.

В этот же самый момент прозвучало три одиночных выстрела – один за другим. Все это заняло не более двух секунд. Все три противника были поражены в голову и безропотно оседали на пол ангара. Так мог стрелять только один человек на свете.

- Что так долго, старшина? - задал я первый же пришедший в голову вопрос.

- Ну, не в красотку же было стрелять, - раздался, откуда-то сверху и сзади меня, «до боли знакомый» голос, - если бы я ее подстрелил, то судя по ее рассказу, нам бы точно отсюда уйти не дали, а так шанс, конечно же, есть. За «девку» нас бы потом «из-под земли» достали, солдаты же на то и нужны, чтобы было кому погибать.

Довод был верный, и, полностью с ним соглашаясь, я заканчивал разминать свои ноги. Он к

--">