Джон Диксон Карр - Игра в жмурки

уйти. Это было известно в деревне, как известны и все иные дела. Некоторое беспокойство чувствовалось в этом изолированном доме, как вы понимаете. Но Джейн не боялась.

Стояла холодная ночь с обильным снегопадом, который прекратился в девять часов вечера. Вы должны знать, без сомнения, что бедная Джейн Уэйкросс была еще жива после прекращения снегопада. Должно быть, время приближалось к половине десятого, когда мистер Муди, очень хороший и рассудительный человек, который жил в Хокхерсте, ехал домой мимо этого места. Как вы уже знаете, дом стоит посреди голой вытянутой лужайки, и он мог ясно видеть его с дороги. Так вот, мистер Муди заметил бедную Джейн в окне одной из верхних спален. С подсвечником в руке, она закрывала ставни. Но он был единственным свидетелем, который видел ее живой.

В тот же самый вечер мистер Уилкс (красивый джентльмен, о котором, я уже рассказывала) находился в деревенской таверне «Пять ясеней» вместе с местным доктором Саттоном и джентльменом по имени Поули, который играл на скачках. В половине двенадцатого они отправились домой в кабриолете мистера Уилкса. Боюсь, они выпили, но все же были достаточно трезвые. Хозяин таверны вспомнил время, потому что стоял в дверях, следя за кабриолетом с прекрасными желтыми колесами, который ехал так быстро, будто не было снега. И на мистере Уилксе была модная круглая шляпа с загнутыми краями.

Светила яркая луна. «И никакой опасности, – говорил впоследствии доктор Саттон. – Тени от деревьев и изгородей были такие четкие, будто силуэты, что вырезаются на бумаге. Такое привлекает внимание». Но перед домом мистера Уилкса они резко остановились. В окне одной из нижних комнат горел свет. Вот в этой самой комнате. Ездоки вскочили от удивления, глядя из-под складного верха кабриолета.

«Не нравится мне это, – сказал мистер Уилкс. – Вы знаете, джентльмены, что мистер Уэйкросс все еще в Лондоне. А леди, о которой идет речь, ложится спать рано. Я собираюсь подняться туда, чтобы узнать, не случилось ли чего».

С этими словами он выпрыгнул из кабриолета. «А если это грабитель, – прибавил он, – тогда, джентльмены…». Я не буду повторять то слово, которое он сказал после «джентльмены». Это не красит его. Уилкс прошел через ворота, поднялся к дому. Оставшиеся в кабриолете могли следить за каждым его шагом, одновременно поглядывая на окна этой комнаты. Некоторое время спустя мистер Уилкс вернулся. Он выглядел успокоенным (это они видели в свете фар), но стирал пот со лба.

«Все хорошо, – сказал он. – Уэйкросс уже дома. Но… джентльмены, может, он выращивает прореживатель в эти дни или нечто подобное, раз лампа горит».

Затем Уилкс рассказал, что видел. Если вы заглянете сюда во фронтальные окна, то увидите главный холл. Он сказал, что видел в холле миссис Уэйкросс, стоящую у лестницы. На ней был синий халат поверх длинной ночной рубашки. Перед ней, спиной к мистеру Уилксу, стоял высокий худой мужчина, похожий на мистера Уэйкросса, в длинном пальто и высокой, как у него, шляпе. Женщина держала в руке то ли подсвечник, то ли лампу. И Уилкс помнил, что высокая шляпа качалась вперед-назад, в то время как человек что-то говорил, протягивая к ней руки. Из-за этого, сказал Уилкс, он не мог видеть лица женщины.

Конечно, это был не мистер Уэйкросс, но откуда им было знать?

Около семи часов утра вернулась миссис Рэнделл, пожилая служанка (хорошенький мальчик родился в ту ночь). Она прошла в дом через лужайку, покрытую белым снегом, и обнаружила, что все двери заперты. Она стучала, но ответа не было. Будучи женщиной решительной она, в конце концов выбила окно и проникла в дом. Но когда увидела то, что было в переднем холле, выбежала с криком о помощи.

Бедной миссис Уэйкросс уже не нужна была помощь. Знаю, что мне не следовало бы говорить о таких вещах, но я должна. Она лежала на полу в холле. От пояса вниз ее тело было обнажено и обуглено, потому что огонь сжег большую часть ее ночной рубашки и халата. Кафель в холле пропитался кровью и керосином. На некотором расстоянии от нее располагалось голубоватое пятно от керосина, вытекшего из разбитой лампы. Ближе к ней был китайский подсвечник со свечой. Огонь обуглил также часть панели в холле и часть лестницы. К счастью, пол был кафельным и в лампе оставалось немного керосина, иначе дом был бы охвачен огнем.

Но женщина умерла не от огня. В ее горле виднелась глубокая рана, сделанная очень острым лезвием. Но еще некоторое время она была жива, так как --">