Агата Кристи - Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

девушка-француженка в черном. В руках у нее была маленькая шкатулка.

Леди Хорбери обратилась к ней по-французски:

— Мадлен, мне нужен красный сафьяновый несессер.

Горничная прошествовала в дальний конец салона, где был сложен багаж, и вскоре возвратилась с маленьким красным несессером.

Сесили взяла его со словами:

— Вы свободны, Мадлен. Пусть он останется у меня.

Горничная снова ушла. Леди Хорбери открыла крышечку и из изящно разложенного маникюрного набора извлекла пилку для ногтей. Затем она долго и внимательно рассматривала в зеркальце свое лицо и чуть-чуть его тронула — пуховкой, губной помадой.

Губы Джейн презрительно искривились; взгляд перенесся дальше.

За двумя дамами располагался маленький иностранец, уступивший место «помещице». Укутанный почему-то во множество шарфов, он, похоже, крепко спал. Вероятно, ощутив на себе пристальный взгляд Джейн, он приоткрыл глаза, посмотрел на нее и снова закрыл.

Рядом с ним сидел высокий седовласый господин с властным лицом. На его коленях лежал раскрытый футляр с флейтой, и он бережно протирал инструмент. «Чудно, — подумала Джейн, — он не похож на музыканта — скорее, юрист или врач».

Места позади занимали двое французов, один бородатый и один совсем молодой — вероятно, его сын. Они разговаривали, возбужденно жестикулируя.

Перед собой Джейн не видела ничего — из-за человека в голубом полувере, человека, на которого по какой-то нелепой причине она решила не смотреть.

«Нелепо так… так… волноваться. Как будто мне семнадцать», — с отвращением говорила себе Джейн.

Сидевший напротив нее Норман Гейл думал:

«Прелестна… действительно прелестна… Конечно, она меня узнала. Она была так потерянна, когда проиграла. Чтобы видеть ее радость, стоило заплатить и много дороже. У меня это вышло довольно складно… Ее очень красит улыбка — ни намека на пародонтоз — здоровые десны и крепкие зубы… Черт возьми, кажется, я разволновался. Спокойно, мой мальчик…»

Стюарду, наклонившемуся к нему с меню, он сказал:

— Мне холодный язык.

Графиня Хорбери думала:

«Господи, что мне делать? Это такой ужас — такой ужас. Есть только один выход. Если бы у меня хватило духу! Смогу я это сделать? Сумею ли выпутаться? Нервы ни к черту не годятся. Все кокаин. С чего я так к нему пристрастилась? Я выгляжу ужасно, просто ужасно. И к тому же здесь эта кошка Венеция Керр. Она всегда смотрела на меня свысока. Сама хотела заполучить Стивена. Не вышло! Эта длинная морда действует мне на нервы. Лошадь! Ненавижу этих провинциальных аристократок! Господи, что мне делать? Надо решиться. Старая сука не шутит…»

Она поискала в сумочке портсигар и вставила сигарету в длинный мундштук. Руки ее слегка дрожали.

Леди Венеция Керр думала:

«Гнусная шлюшка. Вот кто она такая. Даже если она ведет себя добродетельнейшим образом, все равно она только шлюшка. Бедный Стивен… если бы он только мог от нее избавиться…»

Она тоже вынула портсигар. Сесили Хорбери чиркнула спичкой.

— Простите, миледи, курить воспрещается, — сказал стюард.

— Черт! — вырвалось у Сесили Хорбери.

Эркюль Пуаро думал:

«Она прелестна, эта малышка. И такая решительность в подбородке. Отчего она так озабочена? Почему так старательно отводит взгляд от красивого молодого человека, который сидит напротив нее? Хотя он весьма ее интересует, так же, как и она его…» Самолет качнуло. «Mon estomac»^[4],— подумал Эркюль Пуаро и решительно закрыл глаза.

Рядом с ним, оглаживая нервными пальцами флейту, доктор Брайант думал:

«Не могу решиться. Никак не могу решиться. Это переломный момент в моей карьере…»

Судорожным движением он извлек флейту из футляра и любовно провел по ней рукой… Музыка… Единственное спасение от всех забот. Нежно улыбаясь, он поднес флейту к губам, но тут же опустил ее. Усатый человечек рядом с ним крепко спал. Когда самолет тряхнуло, лицо его явственно позеленело. Сам доктор Брайант, к счастью, прекрасно переносил все виды транспорта и никогда не страдал от --">