Агата Кристи - Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило

который почтительно застыл, ожидая приказаний.

Скажи мне, Хоремхеб…

ХОРЕМХЕБ

Да, досточтимый жрец?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Что думаешь ты о сирийцах?

ХОРЕМХЕБ

Они наездники, каких немного.

Их всадники срастаются с конем.

Есть среди них и славные вояки.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Приятные, — хотя и диковаты.

ХОРЕМХЕБ

(почтительно)

Да что с них, сущих варваров, возьмешь!

Пауза. Верховный жрец глубоко задумался

ХОРЕМХЕБ

(робко)

А правда ли, о досточтимый жрец,

что некогда Иштар уже гостила

у государя?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Да, сын мой.

ХОРЕМХЕБ

И что, сумела исцелить его?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ (снисходительно)

Так дикари сирийские считают.

ХОРЕМХЕБ

Чужие божества, по-моему, грубы.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Нам, просвещенным мудростью Амона,

известно: Ниневийская Иштар —

лишь иное воплощение Хатор.^[8]

ХОРЕМХЕБ

Неужто? Я поистине невежда!

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Знать обо всем и незачем. Державе

нужны различные дары ее сынов.

Она ждет мудрости и знаний, — от жрецов,

от воинов же —

(кладет руку на плечо Хоремхеба)

мощи их десницы.

ХОРЕМХЕБ

(угрюмо)

Мою десницу истомила праздность

не подобающая ей! Египет

завоевал же весь мир —

и всюду мир царит в его владеньях.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Тебе это не по сердцу, сын мой?

ХОРЕМХЕБ

Мир не приносит повышенья в чине

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Залогом мира служит только сила,

об этом, сын мой, помнить надлежит.

У нас огромная держава,

и удержать ее от смут

лишь неусыпной бдительностью можно.

Мгновенье слабости — и мы

не будем знать покоя

от этих же неистовых сирийцев и других

племен немирных.

ХОРЕМХЕБ

Они дерутся хорошо, и это я признаю.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

И правильно, мой сын.

Воистину разумен победитель,

который не унизит побежденных.

ХОРЕМХЕБ

Да. Честный бой, без злобы и коварства

Залог удачи. И еще — пощада

к поверженным врагам.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Такое благородство

Египет сделало великою державой.

Не должно забывать: мы управляем

народами во имя их же блага.

Когда б не мы, они бы все исчезли,

в усобицах друг друга истребив.

ХОРЕМХЕБ

Они, к несчастью, слишком дики.

И даже те

царевичи, кого здесь воспитали,

домой вернувшись, все забывают

вновь погружаясь в варварство и дикость.

А не считает ли мой господин,

что иногда… им…

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Продолжай, сын мой.

ХОРЕМХЕБ

Мне вот подумалось — ты не считаешь,

что это воспитанье им не нужно?

И многих удивляет,

что мы пытаемся их изменить привычки…

Не будут ли счастливее они

без наших наставлений и заботы?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Нам надлежит заботиться о всяком,

кем правим мы, — учить и наставлять.

Аменхотепа Третьего держава

великая — да станет просвещенной!

ХОРЕМХЕБ

Да, господин, конечно же ты прав.

Пауза.

Не понимаю, почему державе

не перейти за рубежи Двух Царств?^[9]

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ (вздыхая)

Ты молодой. Ты в будущем уверен.

ХОРЕМХЕБ

Я заблуждаюсь?

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Я вижу — приближается гроза.

Великий фараон Аменхотеп

уже на смертном ложе.

Когда к Осирису он отойдет,

державой женщине придется править.^[10]

ХОРЕМХЕБ (с почтением)

Великой царице.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Властительница Тии — воистину великая царица.

Божественная соправительница Солнца.

Пауза.

И первая царица нецарской крови.

ХОРЕМХЕБ

Это правда.

ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

Ее отец, Юан, был мудр и дальновиден,

и правил

в своих уделах властною рукой.

Другому было бы довольно

увидеть дочь женою фараона,

а между тем ее провозгласили

Великою царицей, — старшей. Имя Тии

стоит в указах рядом с фараоном, —

--">