Богомил Райнов - Человек из прошлого

сейчас с вами разговариваю, то вовсе не для того, чтобы вырвать у вас признание, где прячете деньги, и не для того, чтобы заставить вас дать мне взятку, и даже не для того, чтобы вы прочувствовали свою вину в смерти Медарова. Вы, по-видимому, забыли о смерти еще одного человека в ту ночь, ночь на восьмое сентября, о смерти шофера, которого ждали дома молодая жена и ребенок и которого вы без всякой необходимости застрелили. Вот почему я припомнил вам все ваши преступления, чтобы заставить вас в продолжение всего этого времени агонизировать от страха, умирать медленной смертью, содрагаться при мысли о том, что вас ожидает. Это мое скромное возмездие, которое я совершаю от имени другого человека. А в утешение могу спеть вам одну песенку.

И, переходя фамильярно на "ты", добавляю:

— Случайно, песню "Катюша" не знаешь?

Матовое лицо Танева зеленеет.

— Не знаешь? Ну ничего, я тебе спою.

И запеваю несколько хрипловатым, но, надеюсь, не совсем фальшивым голосом:

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой…

В этот миг Танев неожиданно вскакивает, опрокидывает на меня стол и быстро распахивает дверь, в то время как я спокойно продолжаю:

Выходила на берег Катюша…

У дверей стоит милиционер с автоматом. Танев, озираясь, как затравленный зверь, попавший в западню, вновь бросается в комнату, вытаскивает что-то из кармана и пытается сунуть в рот, но я вскакиваю и вовремя заламываю ему руку. Потом, глядя на него в упор, доканчиваю стоя:

На высокий берег, на крутой…

После чего беру маленькую ампулу с прозрачной жидкостью и кладу ее в карман со словами:

— Не получится, Танев. Так легко ты от нас не ускользнешь. Такие, как ты, не имеют права на смерть без необходимых формальностей.

И передаю его милиционеру.

Теперь я свободен. Временно, конечно. Жалко, что Новый год не завтра.

Надеваю шляпу, сдвигаю ее на затылок, поскольку в данный момент все мои заботы позади, и выхожу на улицу. Старый дом неприязненно смотрит на меня двумя своими заколоченными окнами. В ответ я показываю ему спину.

Взбираюсь на Лозенецкий холм и с его высоты смотрю на лежащий в низине город. Маленький город нашей юности, увенчанный гладким куполом храма Невского, превратился в необъятную равнину крыш. Тут и там поднимаются параллелепипеды новых высоких зданий.

Итак, еще раз оглядываю сверху наш город и спускаюсь вниз.

--">