Агата Кристи , Марджери Аллингхэм , Энтони Беркли , Фриман Виллс Крофтс , Дороти Ли Сэйерс , Рональд Арбетнотт Нокс , Рассел Торндайк - Шестеро против Скотленд-Ярда

– Царапина, царапина одна, но этого довольно… – продекламировала она. – Вот так и свадьба. Ты больше не увидишь его в живых.

И она оказалась права. Больше я не встречалась с Лорном. О его смерти я узнала лишь многие месяцы спустя от танцоров, которые прежде выступали в одном шоу с Луизой на севере Англии, когда Лорн не смог больше держаться на сцене. Это были милые люди – танцевальный дуэт, приглашенный в кабаре, где мне тоже досталась небольшая роль. К тому времени кабаре перекрестили в «ревю».

Помню, как женщина – прелестное черноволосое создание, выступавшее под псевдонимом Лола Дарлинг, – со слезами на глазах рассказала о безобразном скандале, разыгравшемся за кулисами, когда Луиза настаивала, что Лорн слишком плохо себя чувствует, чтобы выступать на сцене. Фрэнк обрушился на нее с проклятиями, обозвав последними словами сначала ее, а потом и Лорна, который в итоге вышел и отыграл свою фортепианную партию на ледяном сквозняке, способном убить слона, не говоря уже о смертельно больном человеке. После чего Лорн потерял сознание, был срочно доставлен в больницу, где вскоре умер. Мне долго потом он снился в кошмарных снах, лежащий в луже крови, хлынувшей из легких.

– Кто же аккомпанирует ей теперь? – спросила я, а когда узнала, что за дело взялся Фрэнк, не могла не встревожиться.

Но даже ему не удалось пустить под откос ее карьеру. Никому это было не под силу, кроме самой Луизы. Однако Фрэнк вышиб твердую почву у нее из-под ног, если вы хоть что-то понимаете в эстрадном жанре. Пошли слухи, что долго она не протянет, но слухам мало кто верил, пока Луиза собирала полные залы.

В то время мы виделись очень редко. Она иногда присылала мне письма. Поначалу в них фигурировал только Фрэнк: сделал то, добился этого, проявил незаурядный ум. Он выиграл три тысячи фунтов за один заезд на скачках в Донкастере. Но позже новости о Фрэнке иссякли. Она стала писать на самые банальные темы.

Тем не менее Луиза оставалась звездой первой величины, и каждые гастроли в Лондоне сопровождались громким успехом при исполнении ее старых песен, а некоторые новые номера не снискали популярности.

Чету постоянно окружали сплетни. Суть сводилась к тому, что Фрэнк ревновал к успеху прежних песен Лорна и устраивал скандалы каждый раз, когда жена вновь включала их в программу шоу.

Две или три песни он написал для нее сам, но они получились настолько бездарными, что даже обаяние и мастерство Луизы не спасли их от провала. Думаю, он во всем винил ее, устраивал жуткие сцены, когда такое происходило, вот только наверняка никто не знал об этом.

Так началась ее тайная жизнь. Жизнь, превратившая ее в двух совершенно разных людей.

А между тем у меня хватало собственных событий. Мой муж – я разве не успела упомянуть, что побывала замужем? – так вот, он умер рано, оставив мне те небольшие сбережения, которые успел скопить, да будет ему земля пухом! Мы с ним никогда особенно не любили друг друга, но зато и беспокойств не причиняли никаких. Я положила деньги в банк и продолжила работать.

Бушевала война, а сценические дела шли хорошо. Я трудилась в таком лихорадочном темпе, что не оставалось времени ни о чем всерьез задуматься. Мы все торопились развлекаться и получать удовольствия на случай, если завтра суждено погибнуть. Я совершенно не ощущала, как постепенно старею. Мне сослужила добрую службу репутация неплохой актрисы, старательной, на которую всегда можно положиться. А потому режиссеры постоянно находили для меня небольшие роли, и я сводила концы с концами, не трогая денег на банковском счету.

Война уже близилась к концу, когда я впервые встретилась с новой Луизой. Мы не виделись целых два года. До меня доходили слухи о ее эксцентричном образе жизни, о неистовых безумствах, о совершенно свихнувшихся людях, с которыми она общалась. Но я все равно оказалась не готова к принятию той атмосферы, какая царила в ее гримерной в «Палладиуме», куда заглянула после окончания моего спектакля в «Зимнем саду».

Я постучала в дверь, и новая костюмерша открыла ее ровно на полдюйма. Старушка Герти, как я узнала, была уволена. А сменившая ее женщина с опухшим от пива лицом имела вид перепуганной зайчихи. Только поняв, что я не собираюсь сразу же влепить ей пощечину, она приоткрыла дверь чуть пошире.

– Вам нельзя сюда, – заявила она. – Мисс Лестер отдыхает.