Гилберт Кийт Честертон , Артур Игнатиус Конан Дойль - Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник)

чем у знаменитых шахматистов…

Честертон умышленно лишает своего героя всего того, что принято считать шармом, даже наделяет его самой банальной фамилией, и все это лишь затем, чтобы усилить концентрацию внимания читателя на незаурядном интеллекте своего героя, на его наивной, погруженной в неизбывные раздумья душе философа. Ранимой, чуткой и трепетной душе пастыря и вдохновенного спасителя человеческих душ.

Отец Браун, прототипом которого послужил великий праведник, йоркширский католический священник Джон О’Коннор, именно в таком спасении видит свое основное предназначение. Он состоит на службе у Небес, исполняя роль архангела, совершающего акты возмездия, но в сугубо нравственной плоскости, без азарта охоты на человека.

Этот весьма своеобразный бич божий, с одной стороны, абсолютно неотвратим, а с другой – так же абсолютно лишен жестокости. После решения очередной криминалистической загадки отец Браун жаждет не столько наказания преступника, сколько его раскаяния, очищения души посредством этого раскаяния, которое, впрочем, отец Браун как истинный философ далеко не всегда считает искренним.

Его метод расследования преступлений строится прежде всего на доскональном знании человеческой души, и подчас успешное расследование преступления зависит прежде всего не от результатов анализа вещественных доказательств и прочих улик, а от логических выкладок, казалось бы, весьма и весьма абстрактного характера.

Именно таким образом отец Браун блистательно раскрывает кровавые тайны: «По-быстрому», «Зеленый человечек», «Острие булавки» или «Преследование мистера Синего».

Но внимание Великого сыщика занимают не только методы раскрытия преступлений, но и насущные проблемы социума, где эти преступления произрастают подобно сорнякам на неухоженном огороде. Одна из таких проблем затронута в рассказе «Загадочная книга», где нет убийства в физическом смысле этого слова, но есть убийственное равнодушие, которое является источником многих и многих человеческих трагедий. А один из главных персонажей «Преступления коммуниста» повинен прежде всего в пропаганде, в научном обосновании легитимности насилия как средства реализации разрушительных политических идей, что само по себе гораздо опаснее какого бы то ни было уголовного преступления.

Отцу Брауну далеко не безразличны судьбы окружающих людей и его родной Англии, о которой он говорит с мягкой грустью: «Можно любить ее, жить в ней и при этом ничего в ней не смыслить».

Вполголоса, без какой-либо аффектации, как, собственно, и надлежит, наверное, высказываться воплощенной совести общества или архангелу, выполняющему свою обыденную работу по освобождению от греха хотя бы небольшого уголка вселенной…

Таковы подвиги истинно Великих.

В. Гитин, исполнительный вице-президент Ассоциации детективного и исторического романа

Артур Конан Дойл

Собака Баскервилей

Глава I. Мистер Шерлок Холмс

Мистер Шерлок Холмс, нечасто встававший рано, кроме тех случаев, когда вовсе не ложился, сидел за столом в нашей общей гостиной и завтракал. Я в это время стоял у него за спиной на коврике у камина, рассматривая трость, которую вчера вечером забыл наш посетитель. Такие добротные массивные деревянные палки с набалдашником называют «адвокатскими». Прямо под ручкой ее опоясывало серебряное кольцо шириной почти в дюйм. «Джеймсу Мортимеру, M. R. C. S.^[1], от друзей по C. C. H.» было выгравировано на нем, ниже стояла дата: «1884». Эта трость была из разряда тех, с какими в прежние времена нередко ходили домашние врачи или юристы – солидная, крепкая, внушающая уважение.

– Что вы о ней скажете, Ватсон?

Холмс сидел ко мне спиной, я же, рассматривая трость, не произнес ни слова, поэтому удивился:

– Как вы догадались, что я делаю? У вас что, и на затылке глаза имеются?

– Нет, просто на столе передо мной стоит хорошо начищенный серебряный кофейник, – сказал он. – Но все-таки, что вы скажете о трости нашего посетителя? Поскольку вчера он, к сожалению, нас так и не дождался и мы не имеем представления о том, зачем он к нам приходил, давайте попробуем использовать эту вещь, чтобы кое-что выяснить о личности ее хозяина.

– Думаю, – начал я, стараясь по мере сил следовать методу моего друга, – что доктор Мортимер – весьма успешный --">