Сергей Евгеньевич Алтынов - Армейская заповедь

освещенной ближними фарами дороги – темная безлунная ночь. Грузовой автомобиль ехал с пустым кузовом, а в его кабине сидели сам подполковник, взводный Стас Тимофеев и водитель-контрактник Юра. Откуда они возвращались к месту дислокации своего разведподразделения, знать положено было немногим. Вооружены были пистолетами Стечкина и автоматами «АКМС» и «АКС-74У». Грузовик двигался со скоростью около тридцати километров в час. Николай допускал, что боевики охотились не конкретно за ними, а попросту имели намерение захватить или уничтожить технику ненавистных федералов. Как стало потом понятно, боевой порядок засады состоял из двух подгрупп – огневой и захвата. Гранатометчик выбрал позицию на левой стороне дороги по ходу движения объекта. Остальные бойцы огневой подгруппы расположились на средних размеров холмике справа от шоссе. Их замысел был ясен и прост: сблизиться с машиной федералов, заставить ее остановиться, подавить возможное сопротивление. А затем осуществить захват пленных и трофеев силами подгруппы захвата. Боевики оказались лихими ребятами, их было человек пять-шесть, никак не больше. Из вооружения – «АК-74» и подствольный гранатомет «ГП-25». Но одной лихости недостаточно. Гранатометчик жахнул по грузовику метров с десяти, граната пробила козырек кабины над головой водителя Юры, но не взорвалась – видимо, не встала на боевой взвод, но Юра получил касательное ранение головы, на пару секунд потерял сознание и отпустил педаль газа. Мотор заглох, автомобиль остановился. Выстрел гранатомета послужил сигналом для огневой подгруппы – те открыли фронтальный огонь. Однако в тот вечер фортуна улыбнулась Водорезову и его ребятам. Гранатометчик не сумел точно прицелиться, так как был ослеплен фарами. Ко всему прочему, он подошел слишком близко и не сумел вовремя выстрелить. Не ставшая на боевой взвод граната пробила козырек кабины над головой водителя и разрушилась от удара. Когда автомобиль остановился, Николаю не оставалось ничего иного, как первым выскочить из машины и открыть огонь по четырем силуэтам, которые он исхитрился разглядеть на кургане. Юра, несмотря на ранение, сумел последовать примеру командира и занял боевую позицию за колесом грузовика. Его целью были также нападавшие с фронта. Самый лихой боевик сумел подбежать к автомобилю сзади и стал бросать в кузов ручные осколочные гранаты. Судя по всему, он был уверен, что кузов не пустой. Однако и здесь фортуна улыбнулась десантникам. Две гранаты отскочили от опущенного тента и разорвались на земле. Николай к тому времени повернулся к тылу, без труда обнаружил неудачливого гранатометателя и открыл по нему огонь. Третью гранату боевик бросить не успел. Лейтенант Тимофеев залег за левым передним колесом и выпустил длинную очередь по нападавшим. Ответом Стасу был огонь из автоматов и подствольного гранатомета. Стас рванулся к придорожной траншее, как к более надежному укрытию, но в это мгновение в метре от него разорвалась осколочная граната «ВОГ-25». Лейтенант не успел даже вскрикнуть. Изрешеченный многочисленными осколками, он рухнул в какой-то паре метров от спасительной траншеи. Николай, в свою очередь, бросил гранату в сторону кургана, а сам бросился к Стасу. Водорезову удалось затащить его в траншею и укрыться там самому. На некоторое время наступило затишье. До Водорезова со Стасом сумел добраться и легко раненный Юра. Все трое сумели скрытно отойти на пустырь, где оказали раненому Тимофееву посильную медпомощь. Минут через пятнадцать стало ясно, что боевики поспешно покинули место боя. Тщательно укрыв Стаса в заросшем бурьяном окопе, десантники двинулись в ближайший населенный пункт. Не прошло и четверти часа, как Тимофеев был эвакуирован подошедшим спецподразделением и доставлен в ближайший госпиталь.

Подполковник Водорезов не очень любил, когда в него и вверенных ему бойцов стреляли, поэтому сегодня ему и пришлось лично стать старшим на блокпосту.

– Что преподаете? – спросил Николай учительницу.

– Литературу, – ответила та.

– «Мой дядя самых честных правил...» – произнес Водорезов, возвращая женщине ее вроде бы не липовые документы. – Так, кажется, начинается «Евгений Онегин»?

– Плохо литературу учили, товарищ военный, – незло и без ехидства усмехнулась женщина. – «Не мысля гордый свет забавить, вниманье дружбы возлюбя...»

– «Хотел бы я тебе представить залог достойнее тебя», – закончил Николай вместе --">