Алексей Иольевич Витаков - Домой не возвращайся!

сладко положив морду на подушку, под верблюжьим пледом спал щенок самой, что ни на есть, дворово-подъездной породы. Когда зажегся свет, щенок нехотя приподнял лохматую морду, сладко зевнул и опять провалился в сон, уткнувшись щекой в подушку.

– Все! Допились! – сказал Телятьев, – Джучи, чем лечится белая горячка?

– Водкой, брат, чем же еще, – ответил Джучи.

– Тогда пошли лечиться, – просипел Эдик и выключил свет.

Вячеслав Бальзамов в свободное от учебы время подрабатывал арт-директором в одном из клубов столицы с банальным названием «Ямайка».

Иногда в этом же клубе сам пел свои песни под гитару. Дело шло довольно туго: посетители были не из богатых; выступающие артисты, а это были по большей части барды, амбициозны и малоспособны к творчеству. Засим выплату кровно заработанных денег Бальзамову задерживали регулярно.

После очередной двухмесячной задержки Вячеслав решил уйти на вольные хлеба. Но уйти просто так он не мог. За все унижения, потрепанные нервы и горечь обид он решил дать последний бой жадной и тупой администрации клуба.

Выпив для храбрости сто грамм белой, потом еще сто и еще, он покинул стены родной общаги.

Выходя из метро на нужной станции, Бальзамов увидел маленького лохматого щенка, который, мелко дрожа и тонко поскуливая, жался к газетному киоску. В тот вечер мозг поэта Вячеслава Бальзамова работал необычайно легко. Он сгреб в охапку лохматое чудо. Щенок тепло прижался к груди и радостно засучил лапами. После чего белый итальянский плащ поэта стал похож на защитную, пятнистую форму африканского революционера.

Приближаясь к неоновой вывеске клуба целеустремленным шагом, он увидел, как побледневший охранник ветром метнулся со ступенек крыльца внутрь здания.

– Ну вот, уже прячутся! – скрипнул зубами Вячеслав.

Открыв дверь ногой, он пошел по тусклому коридору в зал, мимоходом увидев, как в одном из проемов мелькнуло испуганное лицо директора. Зал, как обычно, встретил его приглушенным светом, музыкой надрывавшегося на сцене рок-барда и белыми скатертями, за которыми с умным видом сидело полтора десятка зрителей, в основном женского пола.

Бальзамов подошел к свободному столику и, дождавшись, когда бард закончит песню, со словами:

– Вот – я вам нового клиента принес, – поставил своего лохматого друга всеми четырьмя лапами на белую скатерть.

Минуту длилась гробовая тишина. Потом публика ударила в ладоши.

Ни охранников, ни кого-либо из администрации по-прежнему не было видно.

Бальзамов постоял еще несколько секунд и двинулся к выходу. В дверях, не выдержав, обернулся. Его лохматый боевой товарищ одиноко стоял на столе и, принюхиваясь, смотрел в сторону кухни.

– Покалечат сволочи, – подумал Бальзамов и, вернувшись, схватил щенка под мышку.

По пути домой Вячеслав выпил пару бутылок темного пива, он любил пить этот напиток на снежном ветру. Уже вполне тепленький, пряча под плащом щенка, нетвердой походкой он сквозняком прошел мимо общежитского вахтера, который спал сном убитого праведника, тонко всхрапывая из-под стола.

Выйдя из лифта, наш герой бросил недобрый взгляд в сторону левого крыла, где царила напряженная тишина. Надо сказать, что жильцы этого самого левого крыла были выходцами из разных восточных республик. В один прекрасный день свалились, как снег на голову. Очень скоро после их появления в туалетных комнатах поселилась ужасающая грязь, из общего коридора исчезла добрая половина ламп, а телефонный аппарат на этаже был разбит вдребезги. На замечания аспирантов азиаты злобно огрызались и впрямую говорили о расправе над теми, кто осмеливается критиковать их быт. Бальзамов не раз попадал в конфликтные ситуации, спровоцированные молодыми представителями ныне независимого Востока. Несколько раз дело едва не доходило до драки. Уступать никто не собирался. Наблюдательное око Вячеслава заметило еще одну странную особенность: периодически одного или двух азиатов увозил черный джип, причем увозил безвозвратно. К таким деталям Бальзамов относился без предубеждения. Огорчало только одно: на место увезенных жильцов вселялись другие, ничем не лучше предыдущих.

В тот вечер правое крыло седьмого этажа шумно и со всеми почестями провожало в последний путь тещу аспиранта Станислава Колунова.

– Вяч, радость наша, как ты вовремя! – закричала разгоряченная алкоголем Альбинка Ростовская. – А у нас тут особенности национальных поминок!

Бальзамов --">