Евгений Евгеньевич Сухов - Матерый и скокарь

здесь его должен был ожидать американский коллега Рональд Селеби. В Интерполе тот работал седьмой год, при двух последних генеральных секретарях возглавляя отдел по борьбе с коррупцией, и пользовался в аппарате немалым авторитетом. Даже как-то неожиданно, что в этот раз он решил лично встретить своего русского друга.

– Георгий! – услышал Волостнов за спиной громкий окрик.

Повернувшись, он увидел, как к нему прямо через толпу пробирался высокий человек, его широкий торс скрывала белая рубашка с короткими рукавами. Мощный, едва ли не на голову выше всех остальных встречающих, он напоминал огромный океанский лайнер, пробиравшийся через утлые суденышки. Несмотря на свои внушительные формы, двигался Рональд на удивление изящно и легко, как могут перемещаться только отлично тренированные спортсмены. В молодости Рональд профессионально выступал за футбольный клуб. Наверняка и сейчас поддерживал форму где-нибудь в спортзале, с такими же отставными спортсменами, как и он сам. Во всяком случае, для своих сорока пяти лет он оставался в прекрасной форме.

Рональд Селеби был одним из немногих американцев, с кем Волостнов находился в приятельских отношениях. Все они были такой же впечатляющей комплекции, как и Рональд, и тоже наверняка бывшие спортсмены. Американцы любят ставить на руководящие места таких гигантов, как бы тем самым подчеркивая величие собственной нации.

Порой это раздражало.

Однако к Рональду это не имело никакого отношения. Он располагал к себе с первого же взгляда: широкая улыбка, доброжелательная манера общения, коммуникабельность и необычайная эрудиция.

– Рональд! – в ответ махнул рукой Волостнов и двинулся навстречу столь же решительно.

Георгий Волостнов был тоже роста немалого, однако не доставал своему американскому коллеге даже до бровей. Сошлись, как два океанских лайнера, – поприветствовали друг друга и направились одним курсом.

Рональд гостеприимно распахнул перед прибывшим гостем дверцу личного «Мерседеса», приглашая на переднее пассажирское кресло.

– Признаюсь, это для меня сюрприз, – посмотрел на друга Волостнов. – Я думал, меня встретит кто-нибудь из твоих клерков.

– Георгий, – почти обиделся Рональд, устраиваясь в кресле водителя, – ко мне приезжает такой большой друг, и я доверю встретить его кому-то другому?

– Где же большой? Я ниже тебя почти на полголовы!

Рональд довольно рассмеялся, уверенно выворачивая со стоянки, заполненной автомобилями.

– Жора, ты, как всегда, преувеличиваешь, у меня просто сегодня высокие каблуки.

Машина выехала с железнодорожного вокзала.

– Куда мы сейчас едем, в штаб-квартиру Интерпола? – спросил Волостнов.

– Знаешь, что я тебе предлагаю? Давай поедем на набережную Роны, туда, где мост Ля Фёие.

Георгий Волостнов понимающе кивнул. Мост Ля Фёие был любимым местом Рональда в Лионе. Особенно великолепен мост был вечерами, подсвеченный многочисленными огнями. Здания, стоявшие по берегам реки, казались утонувшими и светили из глубины вод желтым светом окон.

Неподалеку от моста размещался небольшой китайский ресторанчик, в который Рональд частенько захаживал. Хозяин, улыбчивый и очень маленький человечек, всякий раз делал ему значительную скидку, и Волостнов всерьез подозревал, что старый хитрый китаец знает, что обслуживает весьма влиятельного комиссара Интерпола.

– В китайский ресторан? – уверенно предположил Георгий Волостнов.

– Нет… Давай лучше поговорим на мосту, – ответил Рональд, выезжая на набережную.

Волостнов понимающе кивнул. Китайский ресторан идеальное место для беседы, тем более если принесут жареную утку – любимое блюдо Рональда Селеби, но раз он отказывается от столь соблазнительного обеда, то, следовательно, у него на то имеются весьма существенные причины. Не исключено, что в ресторанные столики старого китайца понатыканы микрофоны, а Рональд, несмотря на свою бесшабашность, даже в мелочах оставался профессионалом.

В таком случае почему бы сразу не поехать в штаб-квартиру?

Машину оставили на платной стоянке, что находилась неподалеку от моста, и направились на набережную.

– Ты знаешь, кто основал Лион? – спросил комиссар Рональд.

Столь неожиданные вопросы были в характере американца. Порой создавалось впечатление, что он отрабатывает на собеседнике следственные приемы или, во всяком случае, хочет застать его врасплох. К подобной манере вести диалог следовало --">