Сергей Иванович Зверев - Флотское братство

штанов останетесь, голыми на родное судно возвратитесь.

Офицеры сдержанно ухмылялись, но никто ничего не возразил.

– А во-вторых, – продолжал Карамышев, – на берегу сильно не напиваться и не дебоширить. Особенно тебя, старлей, это касается! – и командир гидрографического судна устремил требовательный взгляд на Полундру. – Я, конечно, понимаю, ты среди нас, можно сказать, ветеран, на этом судне единственный из прежней команды остался… – он осекся, чувствуя, что неудачно затронул не самую приятную для всех тему. – Тем не менее драк в кафе постарайся не устраивать. Имей в виду, здесь тебе не Россия, одним сидением на губе дело не ограничится!

Кавторанг Карамышев направился обратно к капитанскому мостику, потому что заход в порт и швартовка были ответственнейшими морскими операциями, и присутствие при этом командира было обязательно.

Мгновение Полундра сумрачно смотрел вслед своему командиру, потом отвернулся, устремил взгляд на редкой красоты панораму порта Гдыня, которая раскрывалась перед ними.

На корабле поговаривали, что командир Карамышев и Полундра не ладят между собой. На самом деле это было несколько преувеличено, ни разу между ними не было замечено пререканий, и Полундра при всяком командирском обращении к нему демонстрировал готовность подчинения. Однако все чувствовали, что настоящих доверительных отношений между ними нет. А в море, тем более на военном судне, без хороших отношений между командиром и его офицерами приходится трудно, ничто так не выматывает во время долгого плавания, как атмосфера подозрительности и настороженности в отношениях ближайших сослуживцев. Впрочем, надо сказать, что несколько отчужденные отношения у Полундры были практически со всеми офицерами из нового экипажа гидрографического судна, исключение составлял только старлей Воронцов, с которым Полундра делил каюту и общался больше других.

Глава 2

Улица Маршалковская в Варшаве в каком-то смысле является аналогом Тверской в Москве. Точно так же она находится в самом центре польской столицы, точно так же расположены на ней бесчисленные бутики, небольшие, но дорогие магазинчики, рестораны, кафе и стриптиз-бары, точно так же шляются по ней денно и нощно толпы туристов. Однако, кроме магазинчиков и кафе, на этой улице находится небольшой стильный домик в барочном стиле, под высокой черепичной крышей. Домик этот почти не привлекает внимания туристов, а многочисленные видеокамеры слежения, расположенные на консолях, способен заметить только искушенный в таких делах глаз. В этом домике помещается центральный офис Службы государственной безопасности Польши, или по-польски «службы бязьпеки», подобно советскому КГБ, в свое время наводившей ужас на польских диссидентов. Теперь же, с приходом к власти новых политических сил, задачи и стиль работы этой организации кардинально изменились.

В одном из кабинетов центрального офиса напротив друг друга сидели двое сотрудников службы бязьпеки. Получившие образование и сделавшие карьеру в социалистические времена, эти люди прониклись тем большей русофобией после развала своего грозного восточного соседа, чем громче кричали совсем недавно о своей верности делу социализма и дружбе с русскими. Политике и в первую очередь взаимоотношениям с Россией была посвящена и теперешняя их беседа.

– Когда Иосиф Сталин присоединял Восточную Пруссию к СССР, он не мог предполагать, что в свое время эта территория может оказаться костью в глотке у русских…

Бригадный генерал Юзеф Пржезиньский, один из руководителей службы бязьпеки, говоривший эти слова, был пожилой, седовласый, но физически крепкий и очень красивый в своей старости мужчина. Рубленые морщины, прорезывающие его строгое, худощавое лицо, придавали ему колоритность, которая по-прежнему должна была привлекать к себе внимание прекрасного пола, внимание, которым генерал едва ли был обделен в свои молодые годы. Его собеседник, капитан службы бязьпеки Стасевич, был моложав, плотного телосложения, волосы на его крупной голове начали редеть прежде времени, выбритое до синевы лицо было пухлым и с явными следами начинавшейся обрюзглости. Одет он был в штатское.

– Конечно, – согласился он. – Разве Сталин мог предполагать, что созданная им великая держава когда-нибудь возьмет да и развалится! Теперь, после распада СССР, Калининградская область оказалась отрезанной от основной России, и для всех --">