Андрей Алексеевич Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Слон»

о каждом из своих бойцов, пока не дошел до него самого, до Слона.

– Послушай, Слон, у тебя на плече наколка «ТВАККУ». Я действительно знаю, что это такое, или совпадение?

– Да уж, наверное, знаешь... – усмехнулся Слон. – Я действительно учился в Тбилиси и почти окончил артиллерийское училище... Отчислили с 4-го курса за драку с лейтенантом, командиром взвода...

– А дальше?

– Дальше? Дальше 2 срока за Речкой, потом отряд...

– Во взводе есть бойцы со званием постарше сержанта, почему «замок» ты? Потому что ТВАККУ?^[2]

– Да нет – это в прошлом. Просто я в отряде уже 4 года, а остальные меньше. И потом, Филин, я уже 12 лет в Армии. Подустал... С Батей у нас договор: придет новый взводный – я ухожу на дембель. Должность замкомвзвода – это должность Медведя. Но вот, попал Медведь на коечку... Вернется – я ухожу в запас, контракт-то давно уж как закончен. Да и семью хочется создать. Мне уже «тридцатник» отвесило, а ни жены, ни детей, ни кола, ни двора... Бомж-импотент...

– Как это? – не понял тогда Филин.

А Слон только улыбнулся:

– А мы почти поголовно такие – бомжи-импотенты!.. Потому что при нашем образе жизни у нас у всех «ни кола, ни двора!»...

– А-а...

– Так что до возвращения Медведя – я твой «замок», а там... Как повезет... В группе должно быть ровно 14 боевых единиц, потом поймешь почему...

Потом...

Потом Филин узнал, что-то от сослуживцев, что-то от него самого, о том, каким человеком и каким солдатом был его самый первый «замок», сержант Слон... Собрал, можно сказать, по крупицам все то, что было известно об этом совершенно необыкновенном человеке...

Часть первая «...Sikris pakrus para bellum...»^[3]

...Мы в такие шагали дали,

Что не очень-то и дойдешь.

Мы в засаде годами ждали,

Невзирая на снег и дождь.

Мы в воде ледяной не плачем

И в огне почти не горим.

Мы – охотники за удачей,

Птицей цвета ультрамарин...

Апрель 1979 г. Тбилиси. Царица Тамара

...Весна!

Ах! Какая же красивая и теплая была та весна! Вы когда-нибудь видели весну на Кавказе? Когда уже закончились все дожди, когда уже просохли от весенней распутицы дороги и когда Природа начинает менять свои унылые белые зимние одежды на более пестрые, весенние? Природа на Кавказе весной – это вообще отдельная история! Это абсолютное буйство красок! На деревьях и кустах начинают распускаться набухшие почки, превращаясь в ярко-зеленые листочки... Зацветают яблони, шиповник, травы, цветы да мало ли чего!.. И все это имеет свой цвет, а главное, запах! И воздух!.. Свежий горный воздух, который пересыщен всеми этими запахами! Благодать сплошная! Божья благодать!!! Только весной понимаешь, почему именно на Кавказе столько аксакалов-долгожителей. Да потому, что жить хочется! Жить, чтобы еще раз увидеть всю эту красоту, чтобы еще раз подышать этим благословенным воздухом!..

Птицы. Они щебечут такими веселыми голосами и такими порой птичьими оркестрами, что не заслушаться просто невозможно! Нужно быть либо глухим, либо абсолютно деревянным чурбаном, чтобы не радоваться жизни вместе с ними!..

А люди! Такое количество улыбок, которое увидишь здесь, невозможно увидеть весной больше ни в одном другом месте. Открытые, доброжелательные люди, которые дарят радость другим, делятся ею, не скупясь...

А уж эта весна была совершенно особенной!

Или, может, это казалось только Андрею? Да нет! Так было на самом деле! Потому что ему этой весной улыбались все прохожие. Все поголовно! И молодые девушки, и пожилые женщины, и усатые джигиты. Все! Видимо, было что-то в нем такое, что радовало глаз. Нет! Нет – не одежда! Курсантский китель сидел на этом широкоплечем парне как влитой, галифе ПШ не развевались по ветру обвисшими парусами, а были тщательно ушиты и подогнаны, хромовые сапоги с голенищем «дудочкой», были начищены так, что, наверное, пускали солнечные зайчики. Андрей был эдаким армейским франтом-щеголем, и верхом этого щегольства была сшитая на заказ фуражка-«аэродром» с высокой тульей. Да и неудивительно!..

Последний, четвертый курс – пообтерся в армии зеленый одесский паренек, заматерел, стал офицером. Ну, или почти стал – до диплома горно-артиллерийского офицера теперь оставалось всего ничего – два месяца. Да не простого офицера-артиллериста, а разведчика-корректировщика – на этот, разведфакультет, поступали далеко не многие, но зато потом, в войсках, его выпускники ценились «на вес золота»...

Он, конечно же, мог не ехать --">