Александр Александрович Тамоников - Холодная акватория

кабинета, успокаивал его, помогал размышлять. И на окнах не видно собранных в гармошку белоснежных занавесок. Во всех кабинетах они есть, а в кабинете Платова нет. И даже сейчас, когда окна задернуты плотными шторами светомаскировки, Максим был уверен, что нет за ними белых занавесок. Не любил старший майор Платов легкомысленного белого цвета и различных кружавчиков и оборочек. Только зеленый абажур, только плотное зеленое сукно на столе и темно-коричневые тяжелые шторы на окнах. А на столе стакан в подстаканнике все с той же вмятиной на боку, которую хорошо помнил Шелестов.

– Приехали? – то ли констатировал, то ли спросил Платов. Скорее просто выдержал этим бессмысленным вопросом паузу, чтобы была возможность перестроиться на новую тему, оторваться от бумаг. – Поспать нам с вами сегодня не удастся. Видать, после войны отоспимся.

– Вам и сроки ее окончания известны? – не удержался от сарказма Шелестов.

– Сроки? – Платов посмотрел на собеседника задумчиво, без гнева за эту колкую вольность. – Можем подискутировать, опираясь на аналитику, и назвать с относительной точностью сроки окончания войны. Только я смысла в этом не вижу. Никакой практической пользы. Тем более в рамках вашего предстоящего задания.

– Слушаю вас, – сухо ответил Шелестов и сложил руки на столе, готовясь запоминать и анализировать сведения, которые сейчас получит.

– Задание у вашей группы будет непростое, – откинувшись на спинку кресла, заговорил Платов. – Осложняется оно тем, что работать вам придется по ту сторону линии фронта.

Максим продолжал смотреть на своего начальника, не выражая никаких эмоций. Хотя в душе он был удивлен. Для таких заданий у закордонной разведки есть свои силы и средства. И большой опыт. Что это Платову взбрело в голову посылать за линию фронта свою группу? Или это приказ Лаврентия Павловича? Берия часто совершал поступки, на первый взгляд лишенные понятной логики. Но в конце концов оказывалось, что интуиция и холодный расчет всемогущего наркома никогда не подводили.

– Понимаю ваше удивление, Максим Андреевич, – кивнул Платов, правильно уловив сомнения командира группы. – Но давайте все же анализировать, а не использовать только одни чувства. Эмоции вредны даже взводному командиру на передовой. А уж вам-то с вашим опытом, при вашей профессии, так вообще опускаться до элементарного удивления нехорошо. Я подбирал состав вашей группы таким образом, чтобы иметь под рукой специалистов разноплановых, опытных. Мы будем терять время и развивать эту тему?

– Ставьте задачу, – сухо ответил Шелестов, уязвленный тем, что Платов снова убедил его своей убойной логикой, наблюдательностью и умением работать с людьми.

– Тогда вникайте в ситуацию. – Платов поднялся из своего рабочего кресла и прошелся по кабинету, задумчиво глядя в пол. – Думаю, вы в курсе, что враг занял Новороссийск. Из города удалось вовремя и с минимальными потерями эвакуировать многое, что не должно было достаться гитлеровцам. Но кое-что все же осталось. И это «кое-что» вам нужно найти и уничтожить. Речь идет о секретной разработке Научно-исследовательского центра гидромеханики. Идея абсолютно новая, нестандартная. И эта идея не должна попасть в руки врага потому, что в Германии тоже есть ученые и они быстро поймут принцип и смогут воссоздать то, что не успели сделать мы.

– Что это? Катер? Двигатель?

– Торпеда. – Платов присел на край стола, покачивая носком сапога. – Торпеда, которая может развивать скорость до нескольких сотен километров в час. Она быстрее существующих типов в несколько раз. Уничтожить ее или свернуть ее с курса не сможет ни одно судно, даже если вовремя засечет всплытие подводной лодки или атаку торпедного катера. Понимаете? Подводники, чтобы наверняка поразить цель, вынуждены подходить к вражеским судам очень близко, а это риск – тебя догонят эсминцы и забросают глубинными бомбами.

– Но как это возможно? – удивился Шелестов.

– Как-то возможно, – развел руками Платов и снова начал расхаживать по кабинету. – Нам с вами не важна техническая сторона, нам важно найти экспериментальный образец и уничтожить его. Не дать возможности врагу познакомиться с технической идеей. Иначе мы рискуем остаться без военно-морского флота, а фашисты окажутся хозяевами морей. Торпеда затонула во время испытаний где-то в Темрюкском заливе. Катер, на котором проводились испытания торпеды, --">