Александр Александрович Тамоников - Огненный мост

пшеницы и подсолнечника, о маслобойне. Красиво он о своих мечтах говорит. Доносили о таких разговорах.

– Вы хорошо подготовлены, – отойдя к окну, заговорил Лун. – Руководство школы вами дольно. За хорошую учебу вам положена премия, но она будет храниться в моем сейфе и ждать вашего возвращения. Когда вы выполните задание и вернетесь, то получите награду. Хорошую награду. Вы сможете купить себе дом или выбрать любую квартиру в городе. После войны у вас образуется круглая сумма на счете, и вы сможете жить безбедно. Женитесь, родите детей. Ваши дети будут гордиться вами, когда по праздникам вы наденете костюм с наградами. Но помните, что измена, предательство, трусость – этого великий рейх вам не простит. Мы чтим своих героев, но и строго караем предателей. Сегодня можете отдыхать, но – ни грамма алкоголя!

Когда Базанов вывел курсантов на улицу и разрешил им быть свободными, все трое молча продолжали топтаться на месте.

– Пить нельзя, а то бы нарезаться сейчас, – проговорил Ведерин.

– Нарезаться? – ехидно хмыкнул Пашко и сплюнул себе под ноги. – А чего это? Нервы, что ли, шалят? Я бы вот по бабам сейчас пошел. Так не выпустят же за ворота.

– Выспаться надо, – флегматично произнес Санин. – Когда еще придется.

Поздние совещания у Сталина были делом уже давно привычным. Нервозность первого года войны постепенно прошла. Сотни крупных предприятий были эвакуированы на Урал, в Сибирь. Нечеловеческие усилия рабочих и инженеров позволили в кратчайшие сроки возобновить производство необходимой фронту продукции, оружия и боевой техники. Враг отброшен от столицы, наращивается производство в оборонной сфере.

Но положение на фронтах по-прежнему напряженное. Развернулась битва за Кавказ. Немецкие войска рвались к бакинской нефти, танковые клинья вышли к Дону. Еще немного – и враг отрежет южные районы страны, разорвет коммуникации, которые так важны для армии и производства.

Сегодня в Кремле в кабинете Сталина собрались за столом руководители оборонных наркоматов. Сидели молча, напряженно просматривая принесенные с собой материалы, отчеты, докладные записки, пытаясь освежить в памяти цифры. Кое-кто переговаривался с сидящими рядом товарищами, пытаясь продемонстрировать свою уверенность.

Сталин поднялся из-за своего стола, неторопливо набил трубку, стоя к наркомам спиной. Он чувствовал, как напряжение в кабинете растет. «Боятся, – думал Сталин, щуря свои желтые глаза. – Пусть боятся, тогда работать из страха будут еще больше и лучше». Когда тебя гладят по голове, начинаешь чувствовать себя любимчиком и невольно надеешься на прощение своих недоработок и оплошностей. А вот когда каждый знает, что кроме поглаживания по голове, кроме орденов и премий, можно попасть и под расстрел, тогда работа начинает кипеть с удесятеренной силой.

– Я думаю, товарищи, что каждый из вас понимает, что расслабляться нам рано, – повернувшись к наркомам и попыхивая трубкой, заговорил Сталин. – Мы много сделали за эти полтора года войны. Пока наша славная Красная Армия, не щадя себя, билась с сильным и коварным врагом, заступала ему путь к Москве и Ленинграду, мы с вами сумели совершить невозможное – эвакуировать оборонную промышленность на восток. Подальше от фронта. Но оказалось, что этого мало, рано почивать на лаврах. Наши ресурсы неисчерпаемы, но их нужно доставлять к фронту, сырье нужно доставлять заводам. И самим оборонным заводам, кующим в тылу нашу победу, тоже надо думать о своей безопасности. Я думаю, товарищи, что мы позволим провести это совещание товарищу Берии.

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Никто не посмел опустить глаза, изображая одобрение. Ведь именно Лаврентий Павлович курировал оборонный комплекс.

– Разрешите, товарищ Сталин? – Берия, как на пружинах, поднялся со своего места, расправил гимнастерку под ремнем.

Он очень любил появляться на совещаниях с гражданскими наркомами в военной форме. И наоборот – в гражданском костюме на совещаниях с военными. Это как бы подчеркивало его особенность в иерархии советского правительства, делало его особенным в глазах других товарищей.

– Как всегда, товарищ Сталин очень верно расставил акценты, – продолжил Берия, – работать, работать и еще раз работать. Мы здесь, в тылу, должны быть достойны подвигов наших бойцов на фронтах. Но что я наблюдаю, о чем я докладывал товарищу Сталину, советуясь с ним, что мы можем сделать еще --">