Игорь Дмитриев - Удивительные приключения Хосе и Джулии

специальность, и родители наши согласятся на брак. Я тебя тоже очень-очень люблю!

Хосе вынужден был согласился с доводами подружки. Он продолжил обучение в колледже, вечерами работал. Ничего нет страшного в том, что они не могут пока пожениться, но ведь никто не мешает любить друг друга. Жили они рядом и видеться могли свободно. Был у них и свой заповедный пляж, закрытый от любопытных глаз густыми зарослями, и сквозь эти заросли шла еле заметная тропинка. С краев пляж закрывали от ветра и волн большие камни, поэтому на нем всегда было тепло и безветренно. Хосе приходил первым и ждал подружку. Для свидания у них был всего час или два, столько оставалось до захода солнца. Но зато все это время они принадлежали только друг другу. Оба были молоды, счастливы, им казалось, что счастью не будет конца.

Джулия закончила школу и поступила в колледж, и Хосе согласился еще немного подождать с женитьбой. Он уже считал месяцы до этого счастливого события, но беда пришла совсем неожиданно. В 1938 году в Испании началась Гражданская война, и испанских детей, чтобы спасти от ужасов войны, отправили в соседние страны и в Советский Союз. Хосе, а ему было в то время девятнадцать лет, вместе с Джулией были активными борцами за независимость Каталонии, за что им грозили большие неприятности. Чтобы избавить от бед, их отправили с детьми в Советский Союз, ведь должен кто-то детей сопровождать. Уже перед посадкой на пароход отец на прощанье обнял сына и незаметно для других сунул ему за пазуху нож, старинный деревянный нож. «Хосе, помни, ты из древнего дворянского рода каталонцев и мой старший сын. Этот нож – наша родовая реликвия. Ты должен будешь передать его своему первенцу вместе с древним сказанием о нашем роде».

На том же пароходе, что и Хосе, плыла Джулия. Все плавание они были вместе и поклялись не разлучаться и на чужбине, но по прибытии в Советский Союз друг друга потеряли. Детей еще в порту разделили на группы, и одних отправили в Подмосковье, а других в Ленинград. Джулия оказалась с одной группой детей, а Хосе в другой. Он поехал в Москву, а его подружка – в Ленинград. Сразу же по прибытии на место, Хосе отправил в Ленинград письмо, но Джулия не ответила, возможно ее отправили еще куда-нибудь, но куда, он не знал.

Хосе с группой детей поселили в Подмосковном санатории, и там он познакомился с местным художником Евгением Борисовичем. Этот художник украшал санаторий к праздникам, рисовал к разным знаменательным событиям стенгазету и вел кружок рисования для отдыхающих. Ему же поручили встретить испанских детей.

Евгений Борисович подошел к Хосе и поздоровался: "Ола!" (Hola – здравствуйте), оказалось, он когда-то изучал испанский язык. Так они познакомились, а вскоре и подружились, может потому, что Борисыч неплохо говорил по-испански, а может Хосе не хватало на чужбине старшего товарища, у которого можно спросить совет. Новому другу Хосе признался, что хочет найти свою подружку-испанку, но не знает, как это сделать. Борисыч дал несколько полезных советов, которыми Хосе воспользовался.

Художник приглашал друга-испанца в свою мастерскую, и как-то раз Хосе показал ему свой нож и сказал, что боится держать его при себе, а хочет отдать на хранение другу. При виде этой старинной, даже древней вещи, глаза у Борисыча загорелись. Он понимал, что эта вещь стоит очень дорого, и как художник знает, кому можно продать. Но глядя в доверчивые глаза друга, преодолел соблазн и вернул нож Хосе.

– Ты эту вещь не только никому не давай в руки, но и не показывай даже.

– Но почему?

– Да потому, что стоит он очень большие деньги, и у тебя его отберут. А от куда у тебя этот нож?

И Хосе очень кратко, мешая русские слова с испанскими, рассказал историю своих предков и ножа.

– Так этот нож оказался у меня, – закончил он свою историю.

– Занимательная история, – заметил Борисыч, после продолжительного молчания. – Хосе, если ты запишешь ее по-испански, я переведу на русский. Ты эту историю так и сохранишь, вдруг у тебя ребенок будет русский. Тогда и понадобится история по-русски.

С этого дня они стали записывать «сказание»: Хосе записывал по памяти на испанском языке, а друг-художник переводил на русский.

– Вот что, amic ¹, – сказал Евгений Борисович, когда работа была закончена, – и история твоя не должна попасть чужому на глаза, не то быть беде. Ты все вместе спрячь в матрасе, на котором спишь.

– Спасибо, друг, – Хосе крепко обнял художника. – Я --">