Андрей Михайлович Дышев - Моя любимая дура

программе. Надо гнать из головы поганой метлой всякие мысли о погребенных заживо людях, про их долгую и мучительную смерть. Я не могу сострадать всему человечеству, принимать близко к сердцу чужие драмы и трагедии. Меня на всех попросту не хватит. Чужая боль разъест мою душу, словно серная кислота лист бумаги. Я налил еще рюмку. Родственники пропавших без вести людей отправили нам с вертолетом несколько пластиковых канистр дагестанского коньяка. Мы и пили его, и растирали им онемевшие от холода руки и ноги, и все равно еще литров десять я увез с собой. Может, взять канистру и поехать к друзьям? Но эта поездка закончится банальной и неудержимой пьянкой. Лучше уж позвонить старым, проверенным подругам, у которых уже давно не осталось никаких иллюзий относительно меня. Например, тихой и сонливой, как стареющая кошка, Катюше. Или хитрой и изворотливой Маринке, которая уже много лет подряд с профессиональным мастерством наставляет своему мужу рога…

Так Катюше или Маринке? Или, может быть, Марго? Мы с ней не виделись с тех пор, как закончили свою миссию в Игре на выживание. Может, уже замуж выскочила? Богатая невеста, папа круче Эльбруса. Я остановился у большой карты региона, на зеленом фоне которой, словно пятна кефира, значились горные вершины и ледники. Вот он, ледник Джанлак, по форме похожий на каплю. Миллионы тонн голубого льда, крепкого, как гранит, чистого, как стерильный высотный воздух. Столетиями восседал он на склоне горы, словно на троне, и вдруг… На дороге, которую он пропорол, выкорчевывая деревья, мощные пласты земли, с легкостью вскрывая асфальт, до сих пор не восстановлено движение. И в обозримом будущем не восстановят.

Решено, звоню Маринке. Чем она мне нравится – ей не надо ничего объяснять. Все понимает с полуслова. И поет хорошо, если голосовые связки не сорваны, всегда берет в руки гитару, стоит мне только попросить. Я сел в кресло у телефона, запахнул полы халата. Прочь, прочь, дурные мысли! Ударная волна была столь сильна, что сдула машины и людей с дорожного полотна в одно мгновение. А там ущелье глубиной в пятьдесят метров. Несколько секунд падения, и все… Нет, никто не мог уцелеть. Люди наверняка погибли быстро, даже не осознав, что случилось. Ирина тоже успокоится и перестанет страдать. Она, как это было не раз, быстро поймет и простит меня. И опять, как прежде, будет тихо любить меня, а я по-прежнему буду терзать ей душу.

Я взял трубку, но она вдруг пронзительно запищала в моих руках. Глянул на дисплей, где высветился номер. Опять Ирина! Не дай бог скажет: «Хочешь, я приеду к тебе и побуду с тобой?»

– Я совсем забыла, – произнесла она тем же подчеркнуто холодным тоном – значит, можно вздохнуть с облегчением, она вовсе не собирается приехать. – Звонил какой-то мужчина, спрашивал тебя…

Мурашки по коже от такого голоса! Словно электронная подсказка в боевых самолетах: «Убери шасси!», «Аварийный остаток топлива!» Раньше Ирина говорила со мной другим голосом. Ей запросто можно было работать на киностудии и озвучивать красавиц в постельных сценах. Мне все время казалось, что Ирина нарочно разговаривает со мной неким особым, волнующим тоном, разбавляя слова томным дыханием, делая головокружительные паузы между фразами. О, именно эти паузы впечатляли меня больше всего! Это ж надо уметь так молчать!

– И что этому мужчине надо было? – спросил я, пытаясь догадаться, зачем она мне позвонила.

– Он не сказал, но очень настойчиво просил твой домашний адрес и номер мобильного телефона. Если он еще раз позвонит, дать?

– Не надо! Предложи ему свою помощь. Скажи, что ты такой же частный детектив, как и я…

– Нет, ему нужен только ты. К тому же я больше не частный детектив.

– То есть? Как это понимать? А кто же ты?

– Я ухожу.

– Куда, Ириша?

Она ответила не без удовольствия:

– На руководящую и более высокооплачиваемую должность.

Вот это номер! Такого поворота событий я не ожидал. Видимо, Ирина крепко обиделась на меня.

– Поздравляю, – сдержанно ответил я, стараясь ни словом, ни тоном не потревожить ледяной карниз, уже давший трещину и готовый вот-вот обломиться. – А ты не поторопилась с таким решением?

– Напротив, я слишком затянула с этим решением.

Только не делай резких движений! – сказал я сам себе. Не надо говорить ей то, что уже висит на кончике языка: скатертью дорога! Пусть все идет своим чередом. Пусть почувствует, что я спокоен, что не рву на себе волосы, не мечусь в отчаянии. --">