Андрей Воронин - Комбат. Между мертвым и живым

знали, — констатировал Борис.

— Ну конечно, знала! Это наш электрик гостиничный! Его Семеном зовут, он тут уже давно работает. работал, — горничная шмыгнула носом, из ее глаз выкатились две увесистые слезы. Если плачет, значит — кризисная часть стресса миновала и можно хотя бы немного расслабиться.

— Спокойно, спокойно, — Комбат похлопал женщину по плечу.

Она зажала рот ладонью, помотала головой, будто отгоняя навязчивый кошмар. А потом, жестом попросив Комбата наклониться, страшным шепотом произнесла:

— Это матрос до него добрался!

— Какой еще матрос? — спросил Комбат. И подумал, что дело-то, похоже, пахнет традиционной бытовухой. К примеру, был этот покойный большим должником матроса. Ну тот и решил устранить проблему финансово проигрышным, но морально удовлетворительным методом.

Но тут горничная выдала такое, чего Комбат не ждал.

— Да как же! Черный Матрос давно уже тут шалит. Раньше как-то по мелочи. А потом не то его разозлили, не то еще чего. Только он убивать начал. Он и сам-то мертвый, давно уже, с Гражданской войны. Тут раньше корабль какой-то утоп, так всех моряков с него, каких к берегу волнами прибило, аккурат вот тут, на месте гостиницы, похоронили! А потом это кладбище снесли… И говорили ведь знающие люди: не будет тут ничего хорошего, нельзя на костях строить!

Рублев вздохнул. Вот чего он терпеть не мог, так это всякой мистики. Сам он, в силу воспитания и образа жизни, во всякую нечисть не верил. Кое-какие армейские приметы и суеверия — вот и все, что разрешал себе Комбат. Ну а какой-то Черный Матрос. Господи, да и само это словосочетание отдает каким-то дешевым триллером. Или вовсе — пионерскими байками после отбоя. Из серии про Черную Руку, Желтое Пятно и тому подобное.

Горничная всхлипывала. Иностранец, судя по лицу, боролся с самим собой и решал — посмотреть на покойника или все-таки не травмировать свою психику. Рублев хотел было прикрикнуть на него, чтоб он исчез куда подальше, но тут снаружи пронзительно мяукнула сирена и по коридору протопали четверо ребят в штатском.

* * *

Старший лейтенант Крохин и Борис Рублев стояли возле двери в гостиницу «Арбат». Они курили, лейтенант жевал купленный в гостиничном буфете пирожок с рисом.

— Ну и? — спросил Рублев.

— Ну и ничего. На первый взгляд — самоубийство. Но доктор говорит — что-то не так. Вроде бы странгуляционная борозда не совсем укладывается в версию. Надо подробнее смотреть. А вообще теперь проблем, как ни крути, не оберешься. Даже не внешних. Ты, вообще, давно тут живешь?

— Пятый день, — ответил Комбат.

— Понятно. Тогда, конечно, ты не в курсе. Тут последний месяц смертность высокая.

— В гостинице?

— Ага. Персонал мрет как мухи. Вот, четвертый труп.

— Ни хрена себе! И что с ними?

— Ну, строго говоря, все укладывается в понятие «несчастный случай». Или самоубийство. Сначала охранника током убило — пьяным на кой-то леший полез в распределительный щит. Потом столяр на машине разбился, потом на кухне посудомойка выпила случайно средство от тараканов. Теперь этот хмырь повесился.

Рублев покачал головой.

— Да уж, весело! Теперь понятно, что за мистикой тут развлекаются.

Оперуполномоченный посмотрел на Комбата.

— А что за мистика?

— А ты что, не слышал? Какой-то Черный Матрос.

Крохин почесал нос.

— Ах, ты про это? Ну так про Черного Матроса только ленивый не слышал! История известная. В восемнадцатом году из порта вышел пароход в Одессу. И далеко не ушел — какая-то мразь подложила бомбу в трюм. Разворотило полднища, корабль утонул вон там, — опер показал пальцем в сторону моря.

Как прикинул Рублев, участок, на котором утонул пароход, находился в полукилометре от берега.

— Практически никто не спасся, — продолжил Крохин. — А на том пароходе везли батальон революционных матросов с Балтики. Так тела этих парней еще две недели к берегу прибивало. Им потом братскую могилу сделали — аккурат вот здесь. Ну а сразу после войны было решено построить здесь гостиницу. Ну могилку-то и сковырнули незаметно.

— О как. И теперь, значит, люди уверены, что матросы мстят?

Оперуполномоченный покачал головой.

— Не матросы. Один матрос. Там, по легенде, был такой страшный сибиряк, он этой ротой командовал. Если верить сказкам, то он однажды бился с пулеметом в одиночку против полка. И, что характерно, победил. В смысле — заставил отступить. Вот, а потом, --">