Алексей Игнатов - Исповедь солдата

решили отложить на время переезда до части, но до какой конкретно и сколько до нее, мы, разумеется, не знали. Местные офицеры приказали нам сидеть тихо и ждать наших «покупателей», то есть мы, получается, выполняли роль «товара». Мы просидели около 8 часов в полной неизвестности. Многие успокоились, кто-то даже спал и храпел, а мы с Генкой сидели и грустили, не зная, что ждет нас завтра. Было даже страшно, как-то не по себе.

После приказа нас всех построили. Но, как только назвали наши фамилии и стали разделять, случилось непредвиденное – Генки в моем списке не оказалось. Мы подошли к какому-то офицеру с двумя большими звездами на погонах и попросили о зачислении нас в одну команду. Выслушав, он сказал, что сделать это невозможно. Мы начали прощаться. Генку отпустили обратно домой до следующего призыва, а я провожал его грустным взглядом, ведь он был единственной связующей ниточкой между мною и Рязанью, а теперь я лишился и этого. Сказать, что у меня не было настроения – это не сказать ничего, в душе – только паника и плохое предчувствие по поводу предстоящей службы. И тут я вспомнил о двух бутылках водки, которые мы с моим близким другом так и не успели распить. Одному пить не хотелось, да и, честно говоря, в горло уже не лезло. Я подошёл к какому-то морячку-контрактнику, который чего-то ждал, сидя в казарме с нами, и протянул ему пакет с водкой. Он посмотрел, улыбнулся и пожелал мне удачи.

Нас, оставшихся, построили и сказали, что служить мы будем в Москве в дивизии оперативного назначения им. Ф.Э. Дзержинского (ОДОН). Я даже немного обрадовался, так как всегда хотел служить в элитной части. На вокзал Рязань-1 мы пошли пешком, до него было не очень далеко.

Сильная метель заметала следы моего детства, и назад дороги не было.

Со стороны мы смахивали на пленных – одетые в старую одежду, одинокие, брошенные, никому не нужные. В ожидании электрички я сходил на вокзал и позвонил с таксофона родителям. Трубку подняла мама, и, услышав мой голос, расплакалась. Мне пришлось её успокаивать. Я говорил, что служить буду в Москве, что скоро увидимся. После разговора побежал на поезд.

В электричке до Москвы все ехали тихо, уже протрезвевшие, и каждый думал о чем-то своем. Я сел у окна и смотрел на пролетающую мимо меня природу, метель. С этими мыслями, под стук колес, я задремал, положив голову на стекло. Мне показалось, что я спал около 40 минут, но, приоткрыв глаза, увидел яркие фонари Казанского вокзала. «Вот и Москва», – подумал я, и не спеша пошёл к дверям.

На вокзале нас всех пересчитали и повели к машинам. Это были военные УРАЛы – чистые, мытые, с изображением красивой пантеры на дверях. Мы расселись по машинам, и нас повезли в часть. По поводу сохранности багажа я не переживал, так как, кроме принадлежностей для чистки зубов, у меня с собой ничего не было. Ехали уже в ночь. Шёл и сразу таял снег, была ужасная слякоть, а на душе ещё хуже. Хотелось выпрыгнуть из машины и бежать, бежать от этой пугающей неизвестности. Кто-то начал расспрашивать у сержанта о службе, о еде, о дедовщине, но тот молчал, а затем коротко буркнул «Сами всё увидите» – ведь для него мы были абсолютно чужими людьми, и, разумеется, никакой жалости он к нам не испытывал. Я сидел и молчал, хотя вопросов было очень много, но, как в пословице, «молчи – за умного сойдешь». Я не хотел выглядеть испуганным и растерянным, в отличие от задававших вопросы ребят.

Спустя сорок минут дороги, за огромным красивым забором появился большой микрорайон. На крыше пропускного пункта красовалась белая металлическая пантера в черном треугольнике – именно такую нашивку я видел у сержанта на бушлате левого рукава, она мне очень понравилась. Дивизия оказалась большой, везде было чисто и аккуратно. Бойцы ходили строем, и никаких лишних движений. Но, к моему глубокому сожалению, всё вдруг резко изменилось, моему спокойному настроению пришёл конец.

Нас высадили из машин, построили в колонну по три и куда-то повели. Я иду и ужасаюсь. Со всех сторон раздались крики: «Духи! Вешайтесь, вы попали в ад!» – от этих слов бежали мурашки по коже, а я ведь взрослый мужик. На меня никогда раньше не было такого психологического давления. Я был в шоке, не ожидал такого… Под эти крики мы дошли до Дома офицеров, напомнившего мне Театр драмы в моем родном городе Рязани. Возле него уже собралась толпа – это были такие же молодые ребята, как и я, только из других российских городов. Перед нами в большом зале выступал --">