Antony - Не нужно спешить

свободно, в джинсы и легкую куртку. Временами к нему подходил сероватый толстяк с бегающим взглядом и шептал на уход. Седой только отмахивался.

Секретарши, словно на подбор негативом – черненькая и беленькая, – отгородились от всего сборища своими столами, как государственной границей, и возбужденно перешептывались на любимую тему.

– А инспектор какой симпатичный. И не скажешь, что начальник.

– И не пьет вообще. Наш ему по-всякому предлагал, и Хенесси, золотую текилу.

Ни-ни. Только чай у меня берет и все «спасибо».

– Я вообще к брюнетам лучше отношусь. И такой молодой. Неужели начальник?

– Он не брюнет, он темный шатен. Ты его плечи видела?

– А то. Он как пиджак снял, я думала щас нашему накостыляет.

Девушки тихонько пересмеивались, охраняемые своей невысокой социальной планкой. Прочие в приемной были не так рады приезду большого начальства.

Похоже, здесь собрались люди из тех, кому есть что терять. А терять на самом деле было что. Производственный комплекс с филиалами оценивался грубо в миллиард, а приезд московского гостя означал для них резкую перемену долей собственности в пользу государства.

Весна у них здесь совсем другая, лучше, чем наше лето, думал Медников, пропуская мимо ушей очередную скользкую тираду. Весна, апрель. Красота невозможная, жаль, отсюда реки не видно. Сколько я на рыбалке не был? Кому рассказать – третий месяц езжу мимо Волги, и ни разу даже руки не намочил. На лодочку, на острова, с толковой компанией.

Разговор получался не просто тяжелый – враждебный.

Вернуть завод в собственность государства означало одно – отнять у конкретного клана самочинно подтянутый кусок, вынуть из кармана привычный неправый заработок, а кому ж охота отдавать? Влегкую отдавать не собирались. Да Медников этого и не ждал. Но в Москве разговор был простой и ясный. Зная, что у молодого полковника давние, хотя и не очень близкие отношения с САМИМ, в администрации с ним разговаривали вежливо. Очень вежливо. До приторности вежливо. Простая логика «ты только споткнись, а мы припомним» здесь царила в полный рост. Большие теоретики со Старой площади недолюбливают практиков.

И задачи ставили не то чтобы совсем неразрешимые, но тяжелые. Здешний случай относился к таким заданиям. Вернуть завод в казну – значит отнять у кого-то миллиард…Евро.

Как просто. Эту простую задачку сейчас решал Игорь Медников под кондиционерами в обширном кабинете директора завода.

И дело было не просто в директоре. После первых же слов Медникова на генерального директора стало грустно смотреть, он сморщился, съежился и тихо сидел за огромным столом, механически бормоча дежурные ответы.

Гораздо живее держался тот, кого Медников никак не ждал увидеть рядом с первым лицом. Обаятельный парень с веселой фамилией Жмень, в дорогом шелковом костюме, с длинной челкой пшеничных волос вел беседу непринужденно, свободно, отлично владея цифрами. Для простого заводского юрисконсульта он на удивление точно разбирался в делах завода, нюансах взаимоотношений с банками и поставщиками, и даже слегка бравировал знаниями технологии. На руке скромно поблескивал хронограф за пару сотен тысяч евро.

– Зря он такие часы нацепил, – думал Медников. Решил, что мы на Лубянке совсем ни в чем не разбираемся. Мне лапшу на уши не повесишь. Ни одному юристу такой хронограф не по карману.

– Тарханов, – скупо представился седой. – Виноват, без галстука. А вроде мы знакомы.

Финансовый директор явно держался на равных, если не сказать накоротке.

Никакого почтения или, не дай Бог, подобострастия к московскому гостю не было.

Просто пришел, пожал руку. Равный равному. Серьезный дядька.

Сильный противник, подумал Медников.

И сам удивился. Почему противник? Никакого негатива от седого крепыша не шло.

Наоборот. Хорошая кривая улыбка, тяжелое мужское рукопожатие. А в глубине души запищал зуммер – внимание! Чутье подсказывало Меднику: опасность.

Полное внимание, боец. Кто-то с таким же ясным взглядом планировал, как тебя будут убивать этим утром, и это уже не шутки.

Вот тогда и появился племянник. Как черт из табакерки.

– Игорь Юрьевич, есть предложение. Вы ведь не уезжаете? И отлично. – Жмень прямо лучился доброжелательством. – У меня есть домик на Волге, вертолетом пару часов. Не ахти что, но новый, не обмытый. Может, плюнете на гостиницу?

Тревожить вас не буду, честное слово, --">