Эдуард Константинович Голубев - Смотрящий

Как говорится, каждому — своё. Остальным не довелось столь категорично объяснять. А где твои бойцы?

Хирург посмотрел на Башкира и шёпотом спросил:

— Ты его знаешь?

— Судя по всему, это его единственный друг. Он пару раз упоминал, что есть такой.

В этот момент Лесник обернулся к лесу и крикнул:

— Выходите, пацаны. Здесь, свои.

Его друг поднял руку и махнул. Четыре машины одновременно заурчали и поехали к дороге. Это нельзя было назвать встречей союзников на Эльбе. Никто не обнимался и не выпускал очередь из-за автомата в небо, а только обменялись рукопожатиями и разделились, встав за спинами своих авторитетов. Вдруг в поле, рядом с местом, где стояли «гелендвагены», с земли поднялся человек весь в грязи с автоматом наперевес. Башкир узнал его сразу.

— И давно ты в засаде лежишь? — его голос заставил всех обернуться и посмотреть на Петруху, который, как ни в чём не бывало, направлялся к ним.

— Да, — ответил он, вызвав на себя уважительные взгляды приезжих гостей. Немногословие родилось за секунду до того, как он появился на свет.

— Где Боцман?

— Там, — и махнув рукой в сторону, добавил, — метров триста.

Ильдар направился к брошенной машине, достал оттуда аптечку и, подозвав Хирурга, по ходу дал команду Илье с Петрухой, найти Боцмана.

— Залей это все перекисью и зеленкой, а потом перебинтуй.

Он скинул куртку на землю и, слегка скорчивши лицо от боли, стянул толстовку. Картина была нелицеприятная, увидев которую, я не мог, не проникнутся почтением. С таким ранением через всю спину, он весь обратный путь вёл себя более, чем достойно.

— Ильдар, терпи. Здесь надо полностью отдирать прилипшую ткань и заново перевязывать.

— Занимайся, Саня.

На дороге появился джип, за рулём которого сидел Илья. Судя по скорости, он явно нервничал, даже не пытаясь аккуратно объехать валяющихся убитых вепрей. Остановившись, с пассажирского сиденья выскочил Петруха:

— Там…. Он…, — на его лице была тревога и незнание, что делать.

Мы все, кинулись к машине и вытащили Боцмана наружу, положив на траву. Его лицо было бледным и казалось, вот-вот, полностью пожелтеет, а пальцы мелко дрожали. По всему было видно, что один из внутренних органов серьёзно повреждён. В такой ситуации точный диагноз не поставил бы никто. Он пытался выдавить улыбку и что-то сказать, но губы слиплись от полного обезвоживания.

— В лазарет его, срочно. Принесите бутылку воды, ему надо, и давайте в мою машину, — раздался за спинами голос друга Лесника, — времени мало. Надеюсь, тут есть больница.

Башкиру налаживали последний виток бинта на спине, и только Хирург закончил, он в секунду оделся и посмотрел на Петруху:

— Я тебе сказал, оставаться с ним, — в его словах не было ничего, кроме злости, — потом поговорим.

— Успокойся, Ильдар. Это я ему приказал уйти в поле и если что, быть на подхвате, — раздался в ответ тихий голос Боцмана. Вода сделала своё дело, смыв с губ белый клейкий налёт сухости.

Через пару минут мы все расселись по машинам. Я ехал в первой на заднем сиденье, которая осталась без люка, далее следовало четыре «кубика» и замыкал колонну Хирург. Лесник повернулся ко мне и спросил:

— Разведка, ты знаешь, где врача сейчас можно найти толкового?

Я вспомнил лишь главного терапевта, живущего на окраине, который рассказывал Ивану о странном поведении его собаки, когда она смотрела в лес, и предложил его. На крайний случай, он поможет хорошим советом.

«Айболит» вышел из дома почти сразу же, после того, как палец Лесника нажал кнопку звонка на калитке. Он мельком кинул взгляд на наш кортеж и, открыв створ ворот, без лишних слов, спокойно произнёс:

— Показывайте больного.

Ему хватило всего одной фразы «вепрь проткнул» и пару минут для осмотра раны, чтобы поставить свой первичный диагноз.

— Едем в больницу и по пути заскочим к хирургу. Без него я не справлюсь. Сейчас разбужу его, пусть выходит, — он достал мобильный и сел рядом, с удивлением взглянув на меня.

— Если вытянете его, не обижу, — Лесник твёрдо посмотрел в глаза доктора.

— Сделаем, всё, что в наших силах. Обещать ничего не могу, — он был настолько спокоен и сосредоточен, как будто такие ситуации у него происходят по несколько раз каждый день.

«Айболит» относился к той категории врачей, коих в наше время становилось всё меньше, делящих людей только по двум признакам — нужна помощь или нет, а внутренние --">