Эдуард Константинович Голубев - Смотрящий

старой школе одного военного средних лет, который набирал группу в «Кружок юного разведчика», куда не задумываясь не секунды, записался. Он умело сочетал теоретические и практические занятия. Только там я с огромным удовольствием рисовал таблицы, схемы и четко выводил текст в тетради, запоминая всё на ходу, что с большой неприязнью получалось на обычных уроках. Уже в шестом классе максимальное расстояние до видимого огонька сигареты в полной темноте и сколько метров до трехэтажного дома, который по высоте равнялся ногтю большого пальца вытянутой руки, не было для меня загадкой. Азбука Морзе, движение без компаса — это всё на удивление давалось очень легко. Помню, как спросил, когда нам дадут настоящий автомат вместо этих деревянных и его слова о том, что лучший друг разведчика это нож, запомнились навсегда. Он как-то принес его на занятия и мы не могли оторвать взгляд от холодного лезвия с черной пластмассовой рукоятью. Тогда, по своей детской наивности, я с умным видом продекларировал, что это «финка». Майор запаса (это узнали позже) улыбнулся и красиво ненавязчиво поставил меня выскочку на место, рассказав, что между ними очень большая разница. Во-первых, длина лезвия, во-вторых, наличие гарды и, в-третьих, материал рукоятки. Финский служит только для хозяйственных и бытовых целей, а этот с необычным названием «Вишня» из-за похожего клейма, самый настоящий нож разведчика.

Мозг этими воспоминаниями целенаправленно намекал, что пистолет, это неплохо, но наличие в руках куска закаленной острой стали не было бы лишним, и в подсказку выкинул мне ещё одно воспоминание. На тех занятиях впервые узнал слово «схрон» и его значение. Военная романтика в том возрасте легко поглощала всех мальчишек, и я был в первых рядах этого марша. Решив, что просто обязан иметь собственный тайник с оружием, приступил к поискам. На так называемой барахолке, около рынка, по словам всех мужчин города, здесь можно было найти всё и поэтому, это стало постоянным местом моего ежедневного променада. Каждый раз, рассматривая лежащий на земле товар, я привлек внимание одного старика, который внимательно посмотрев на меня, заговорщически тихо спросил:

— Что ищешь, внучок? Может дед тебе поможет?

С небольшим трепетом, боясь следующих вопросов, я всё-таки через силу проговорил:

— Мне нужен нож разведчика.

— Извини, такого нет. Но в сарае у меня завалялся старый штык-нож. Можешь подождать. Через полчаса я пойду домой. Здесь недалеко.

— А сколько будет стоить? — украдкой спросил я, сжимая кулаком в кармане шорт, колоссальную для меня сумму в пять рублей.

— Я бы подарил, но нельзя. Поэтому десять копеек, — старик прищурился и внимательно с лукавством посмотрел на меня, наслаждаясь тем, как загорелись мои глаза. — Он без ножен, поэтому проволоку не перекусишь, ещё надо будет почистить и заточить.

В моих широко открытых веках не скрываясь, читался знак согласия, и я уже представлял, как буду хвастаться им перед друзьями.

Через час, спрятавшись в высокой траве парка, вдалеке от аллей, радостные эмоции переполняли меня. Сколько мало надо было в те года для счастья! Темно-бурый цвет лезвия полностью скрыл стальной блеск, но эта проблема легко решалась с помощью пасты ГОИ, которая была у меня дома. В пластиковые боковины рукоятки за многие лета уже намертво впиталась промасленная грязь, и все попытки содрать её ногтем не приносили результата. И даже это не расстраивало. Главное, что у меня, двенадцатилетнего пацана, был свой штык-нож! А всё остальное — ничто.

Естественно, в том возрасте, более таинственного и лучшего места для схрона, кроме, как кладбище, сложно было придумать, и на следующий день я уже бродил среди памятников, ища подходящее. Моё внимание сразу привлекла одна неухоженная старая могила на восточной окраине городского погоста. Было заметно, что к ней уже давно никто не приходил, кроме сторожа с дежурной палкой, отпугивающих стуком ворон, который обрывал бесконечно растущую траву. Ржавая оградка, наполовину выдавленная из земли разросшимся стволом и корнями старого дерева, ровесника захоронения, образовала небольшое углубление в земле. Эта пустота и стала искомым местом.

Вскоре начищенный до завораживающего блеска клинок и заточенный глухонемым стариком около базара на ножном станке, приковывал завистливые взгляды моих друзей, когда в парке, хвастаясь, давал подержать в руках. Эти дни получалось --">