Анатолий Райтаровский - Гонка за «Гонцом»

закупленных до дефолта материалов и осталась недоляпанной. Но время от времени возникала необходимость в ее посещении, то есть и в постановке ног на ступеньки.

Ступеньки же этого не могли вынести, а Влекомов не мог привить им должное терпение, даже при помощи молотка и гвоздей. Верхняя ступенька все же проявила некоторую сговорчивость, нижняя заупрямилась, и тогда Влекомов решил попросту подпереть ее камнем. Камни были разбросаны по участку, их макушки кое-где торчали из земли, прикрываясь обильными травяными зарослями. Чтоб головку не напекло.

Время собирать камни для остальных садоводов давно прошло, лет пятнадцать назад, когда они шли на фундаменты для времянок и прочие хознужды. Для Влекомова, ввиду ограниченности его нужд, время сбора неограниченно растянулось. Но вот сегодня пробил час очередного камня.

Влекомов стоял у веранды, зыркая по сторонам: а не завалялся ли камушек где поблизости?

Завалялся! Вон макушка торчит! Влекомов побрел за лопатой.

Продолговатый камень был легко выковырян из земли, и, хоть оказался не слишком тяжелым, перекатыванием доставлен к упертой ступени и подсунут под нее. Наполовину.

Поскольку Влекомову показалось, что на стороне камня, очищаемой от грязи при подсовывании под ступеньку, проявились какие-то знаки. Следовало разобраться.

Влекомов вытащил камень обратно, сорвал пучок травы и стал начищать им бока камня.

Рот его открылся, глаза остановились — пенсионер впал в ступор.

Дело в том, что знаки ему не померещились. И очищенный камень был не совсем камень, а отсвечивал матовым блеском, скорее присущим титану или металлокерамике.

Из ступора его вывел трехкратный чих на соседнем участке, последовавший за ним смех и приятный женский голос:

— Влекомов, ты проснулся? А?

— Попробуй поспать под твои чихи! — пробормотал Влекомов, запихнул предмет под ступеньку и тогда отозвался: — Пораньше тебя!

— Иди завтракать! — без обиды отозвался женский голос, но добавил с ехидцей: — Неужто работаешь?

Обладательница приятного голоса и легкой ехидцы появилась на тропинке, соединяющей участки. Моложавую, ее можно было бы назвать статной, если бы не натянутые по случаю утреннего холодка многочисленные рубашки и кофты.

— Замерзаешь, старушенция? — отплатил ей Влекомов.

— Не говори, — закивала соседка. — С вечера не протопила, а к утру замерзла! Не вставать же топить!

— Конечно! — поддержал ее Влекомов. — Не хочешь топить — держи около кровати бутылку!

— Ой, верно! — обрадовалась соседка. — У меня в холодильнике есть!

— А ты кофты напяливаешь! — с укоризной сказал Влекомов своей бывшей супруге. — Да я на твоем месте в маечке гулял бы уже, а не дребезжал зубами и членами!

— Это ты неизвестно чем и зачем дребезжишь! — немедленно откликнулась бывшая. — Бестолку! — добавила она, не удержавшись.

— А ты откуда знаешь? — сделал удивленное лицо Влекомов. — Это вне сферы твоей… компетенции!

— Ну иди давай! — рассердилась наконец экс-супруга к вящему-пущему удовольствию экс-супруга. — А то холодное жрать будешь!

— Бегу, бегу, добродетельная пани! — засуетился довольный Влекомов. — Только вот руки вымою!

Лучшую из своих бывших жен — так высокопарно именовал он Эмилию, в просторечии — Милу — хитрый Влекомов поселил рядом, когда бывший сосед по дачному строительству под давлением семьи перебрался ближе к Питеру. Оплатил половину стоимости домика, мол, дочке общей чтобы от него хоть что-то осталось.

Благодарная Эмилия взяла на себя обязанности по готовке пищи на двоих. Сгоряча пообещала даже приглядывать за влекомовским огородом. Но весь жар ушел на ее собственный огородик, а Влекомов только получил возможность, бродя среди своих зарослей, наблюдать ее неполный контур, состоящий из пары стройных ног, увенчанный округлостью, незаслуженно именуемой точкой, притом не первой по счету. Верхняя же половина контура была невидна и занята каким-то непонятным шебуршанием на грядках.

В городе экс-супруги жили далеко друг от друга и по очереди заезжали один к другому в гости, а случалось, совершали совместные вылазки в город — в театр, в музей, на прогулку.

Многие подруги Эмилии, в основном одинокие, завидовали ей:

— Вот это отношения, о которых можно мечтать! Постоянных обязанностей нет, постоянного обслуживания не требуется, а от скуки гарантирована! Не одинокая! И ссориться некогда и --">