Юрий Фёдорович Гаврюченков , Геннадий Иванович Паркин - Крутой сюжет 1995, № 3

десятками каблуков, превратилось в кусок окровавленного мяса.

— Вот и вся жизнь, — подумал Миронович. События последних дней со всеми их неожиданностями и нюансами вдруг выстроились перед ним в четкую логическую цепочку, на конце которой находилась разгадка до смешного простая и до боли ясная. Два слова, которые определили дальнейшую его судьбу и ужаснули своей безысходностью. Два слова, за которыми стояли огромные деньги, огромная работа и огромное количество искалеченных жизней. Два слова, от которых становилось страшно.

Дележ рынка.

Миронович не знал, что делать, поэтому сделал шаг вперед. Впрочем, путь оставался один.

22. Реванш

Областное управление госбезопасности находилось напротив мэрии. Миронович прошел залитую солнцем площадь и, предъявив дежурному удостоверение, поднялся на третий этаж.

— Сережа? Здравствуй, с возвращением тебя! — полковник радушно улыбнулся, словно действительно рад был его видеть, но Миронович холодно глядел ему в глаза и улыбка исчезла.

— Садитесь, Алексей Анатольевич, — сказал он. — Поговорим. Разговор будет мужской.

Полковник откинулся в кресле. Он уже все понял.

— Задавай вопросы, — произнес он.

— Вопросы будут, — пообещал Миронович, — и ответы будут. Все будет.

— Хочешь узнать, почему вас было двое?

— Хочу узнать, почему нас не показали друг другу. Почему мы, работая на одну организацию, делая одно дело, даже не подозревали о существовании второго?

— Сейчас объясню, хотя об этом тебе должны были рассказать в учебном центре. Ты знаешь, что в твоей работе очень велика опасность раскрыться и сдать всех, кого знаешь. А вживление агента требует времени. Поэтому вы каждый день можете встречаться и даже работать вместе, но так и не узнать, кто есть кто.

— Это все теория, — сказал Миронович. — Дурацкая абстрактная перестраховка. Он же чуть не убил меня. Погибли две девушки, фактически, дети. Зачем понадобился этот странный приказ о ликвидации?

— Тут получилась накладка, Сережа, в отношении тебя. Калямова не успели предупредить, объяснить, кто ты. А что касается девочек… Сережа, проблема «препарата В» оказалась гораздо серьезнее, чем мы предполагали вначале. Пришлось убирать всех, причастных к операции, кто мог что-либо знать из… гражданских лиц.

Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга. Наконец, Миронович сказал:

— Пригласите его сюда.

— Зачем, Сережа? — спросил полковник.

— Я хочу на него посмотреть. Не надо говорить, что его отозвали. Я уверен, что он сейчас сидит и пишет бумажки в одной из этих комнат.

— Хорошо, — полковник нажал кнопку селектора. — Разыщи Калямова. Пусть зайдет ко мне.

Когда он убрал руку, Миронович достал из кармана «беретту» и опустил предохранитель.

— Пока все нормально, — сказал он. — Когда Калямов придет, тоже ничего не надо делать. Сидите и молчите. Говорить буду я. В любом случае я успею сделать два-три выстрела. Это не «Макаров» и я не промахнусь.

Через пару минут в дверь постучали.

— Войдите, — сказал полковник.

— Разрешите, — это был он, побритый, в хорошо отглаженном костюме, но, заглянув ему в глаза, Миронович понял, что однажды став панком, этот человек навсегда остался им.

— Заходи, — сказал Миронович и наставил на него ствол, — садись.

Калямов хладнокровно просчитал варианты, расстояние до ближайшего стула, на который ему предстояло сесть, и понял, что коллега во всех случаях успеет нажать на курок раньше.

Миронович поднялся.

— Я хотел бы узнать, — сказал он, кто отдал приказ о моей ликвидации?

Калямов не отрываясь наблюдал за перемещением смертоносной игрушки.

— Ну?!

— Полковник Замятин, — быстро сказал Калямов, когда пистолет уставился на него.

— Ненужных свидетелей! — крикнул полковник. — Я не имел в виду тебя…

— Всех, — холодно сказал Миронович, — всех причастных к операции. — Он посмотрел на Калямова. Тот смирно сидел на стуле и следил за каждым его движением.

— Калямов, — сказал Миронович, — ты добыл для них «препарат В» и обеспечил монополию на его производство, но ты не герой. Ты жив лишь пока. Потому что ты киллер и весь в крови. Ты больше никогда не станешь агентом. Тебя отозвали, потому что больше не доверяют, потому что знают, что ты наркоман. Ты нужен только как киллер, а когда потеряешь форму и надобность в --">