Степан Витальевич Кирнос - Под сводами бури

выбрасывались на золотистый песчаный берег и растворялись шипящей белоснежной солоноватой пеной, даруя столь приятные звучания мира.

Ветер, гуляющий у каменистых и песчаных берегов, брал свой высокий аккорд и завывал своими печальными, но не вгоняющими в тоску, мелодиями. Ветровые мелодии были подобны древним напевам, повествующим о давно ушедшей эпохе славы и величия этих мест.

Шуршавшее звучание прибоя и печальные аккорды ветровой гитары смешивались в единую симфонию прибрежного умиротворения, наполнявшей ухо всякого, кто оказывался на этих древних берегах. И не было того, кто бы ни отметил – какое спокойствие даёт природный береговойоркестр.

На одном из многочисленных матово-золотистых песчаных бережков стоял одинокий мужчина. Его спина была обращена на запад, к центру острова, а свою грудь и лицо он обратил к горизонту, на восток, где медленно начинало вставать солнце, заливая лик парня рассветным огненным золотом.

Одиночка был облачён в несколько странные и архаичные одежды, словно пришёл из иных, совершенно других времён. На лёгком ветру развивались чёрные лоскуты кожи, что были сшиты в единую композицию в виде тёмного как смоль кожаного камзола. Такие же чёрные, как и ночь, тканевые крепкие штаны уходили под сапоги из тёмной кожи. Обувь человека была не солдатская, не грубая, но и бутафорной и только «для виду» её назвать нельзя было. Сапоги имели очень удивительный пошив. По форме они напоминали толстые остроконечные туфли, которые покрывают и голень… На груди мужчины трепеталась под ударами ветра белая простецкая рубаха, безо всяких украшений, манжетов и воротников.

Так же на ветру колыхались несколько длинноватые чёрные как бездна волосы мужчины, что гордо взирал на восток. Его худощавое лицо, истерзанное временем и, убранными операциями, шрамами, имеющие тонкие, словно высушенные, губы отражало лишь холодное безразличие. Или так казалось любому, кто посмотрит в очи этого человека и увидит там стену льда.

Зелёные, как старые изумрудные луга канувшей в историю Швейцарии, глаза так и отражали взгляд промораживающим до костей льдом, как будто в них сияют своей сутью все ледники сие мира. Свой взгляд этот парень устремил далеко на восток, и с медиативной стойкостью всматривался, как из-за горизонта зиждется солнечный диск, как он выбирается из-за края света.

Мужчина просто стоял и смотрел на рассвет. Над ним всё ещё сияло тёмно-синее ночное полотно, на котором сверкали яркие предрассветные звёзды, что золотыми и серебряными крапинами засеяли небесную твердь, словно самоцветы на очень тёмной ткани. Звёзды на небе, одна за другой продолжали исчезать с космического полотна, уступая место солнцу.

Там, где поднималось знамя нового дня, небеса окрашивались сначала в тёмно-ядовитый фиолетовый цвет, отчего казалось, словно треснула тонкая грань между мирами и вот-вот, оттуда полезут все древние и забытые ужасы из прошлого и выплеснуться вновь. А затем всё становилось малиново-красным, как будто грань междумирами окончательно рухнула, и ад решил сойти на землю в своём кроваво-огненном великолепии, вновь себя, преподнеся бедному и истерзанному войнами народу искалеченной Земли. Но это был всего лишь рассвет.

Такое красное зарево моглоглубоко впечатлить любого душевного романтика на какое-нибудь страстное произведение, наполненное самыми яркими эпитетами и невообразимыми оборотами, вдохновить его тонкий душевный настрой, наполнить до краёв саму душу человека.

Но этот человек, одиночка на берегу, не испытывал своей душой эмоциональных потрясений при виде столь прекрасного окровавленного восхода. Грудь мужчины просто периодически поднималась вперёд-назад, наполняясь солоноватым воздухом прибрежья, давая знать, что человек просто ещё живой. Его душа, однажды претерпев такие муки, которые едва ли кто смог просто выдержать, навечно стала практически немая, не чувствительная, ведомая лишь разумом и разрозненными осколками тех чувств, что есть у любого человека.

Только один человек, во всей вселенной мог подойти под такое описание. Это был магистр ордена Лампады, бывший Великий Консул и один из членов капитула ордена Железной Лилии. Это был человек недюжинного мужества, рыцарской чести и фанатичной верности паладина. Участник тайной войны, охватившей некогда Балканы, и очевидец печально известных событий «Часа предательства Ангелов». Это был мужчина, пожертвовавший всем, --">