Аслан Мухамеджанович Кудабаев - Сила одного

не узнать человека. Наглеет, заноситься. Нет, Данко своего “молодого” “зему” не баловал. Воспитывал, как положено. И следил, чтобы другие “воспитатели” делали это в меру. Не трогали слишком парня. Не загоняли в угол. Не ставили перед выбором: или… или…

И его “зема”, рядовой Мишка Салахов, был самым обычным парнем. В меру расслабленным, в меру забитым. Как и положено нормальному “молодому”. И без всяких раздумий о самоубийстве. Хотя такие мысли люди скрывают, Данко уже умел разгадывать их. И знал своего “молодого”. Почти как себя. И был уверен: не мог его “зема” Мишка Салахов по своей воле залезть в петлю. Не мог, но все же там оказался.

Растянувшись на кровати прямо в сапогах, рядовой Данко Шагаев достал сигареты, зажигалку и закурил. Руки у него не дрожали. Но всего его едва не трясло. Кажется, от негодования. Или чего-то такого. Только что окончился полковой развод. Вопреки обыкновению нынешний был краток и сух. Как речь командира полка. Впрочем, из нее и состоял весь развод. Суть ее в следующем: бардак в полку зашел уж слишком далеко, сказал коротконогий и толстый “кэп”, грозно размахивая с трибуны пухлыми кулаками. Молодые солдаты бегут и вешаются уже быстрее, чем прапорщики разворовывают поступающее на склады имущество. Его, командира полка, терпение лопнуло. Он знает, отчего вешаются и бегут “молодые”. Тут командир полка выразительно посмотрел на старослужащих. Старослужащим от этого взгляда стало не по себе. От дальнейших слов распалившегося “кэпа” им стало еще хуже. Страдающий язвой холостяк с тремя большими звездочками на плечах приказал полковым офицерам найти или назначить виноватых— злоупотребляющих дедовщиной— и отправить таковых в дисбат. Будет чем отчитаться перед вышестоящим командованием. И прикрыть свою толстую задницу. Этого командир полка, конечно же, вслух не сказал. Но это понятно было каждому и без лишних слов.

Дотлев, сигарета обожгла Данко пальцы. Подозвав сновавшего поблизости “молодого”, Данко затушил окурок о его ладонь:

— Выброси! И принеси мне воды попить!

“Салага” побежал выполнять поручение. Данко откинулся на кровати. Во рту было сухо, внутри — еще хуже. Данко уже считал дни до своей отправки домой. А тут— вся эта бодяга: “вздернулся” молодой “зема”, мозги парит старый разжиревший капитан полка… Было от чего сохнуть глотке. И пухнуть мозгам. Но чем киснуть— лучше подумать о чем — нибудь приятном. Например, о сегодняшнем вечере… Ведь сегодня вечером его ждала встреча с Наташей… Наташа — медсестра из санчасти полка. Высокая, стройная, длинноногая. Округлая где положено. И с большими голубыми глазами.

Наверное, не один “молодой” раздумал вешаться или стреляться при одном взгляде на нее. Такой и на “гражданке” не встретишь, а она была здесь, рядом, ее иногда можно было увидеть. И ради одного этого стоило жить.

Когда Данко впервые увидел Наташу, сразу понял, что теперь перестанет грустить о Таньке. Наташа при первой их встрече не увидела Данко в упор. И во второй раз— тоже. Как Данко не старался. Как ни лез на глаза, околачиваясь возле санчасти. Все было безрезультатно. А в третий раз — она увидела его первым.

— Помогите-ка мне, товарищ солдат… — услышал ее тонкий голос за своей спиной стоявший у дыры в полковом заборе, собиравшийся “дернуть” в самоволку, Данко и обернулся, не веря глазам.

Она стояла в коротком розовом платье, пытаясь пролезть в дыру.

— Там. — указывая в сторону ворот КПП, — командир полка, а я форму оставила в санчасти, — пояснила она.

Данко все было понятно. Увидит ее старый желчный “кэп” в этом наряде, и тогда ей не поздоровится. По разумению “кэпа”, все по ту сторону забора должно быть зеленого цвета. Одето в форму, затянуто в ремни. Будь это существо среднего— солдатского— рода или самая настоящая женщина. Ослушников ждало наказание. Поэтому Наташа сейчас и лезла в дыру. На беду своему светлому платью и на счастье Данко, который уже сообразил что к чему.

— Ну что вы уставились, товарищ солдат?! — притворно возмутилась она, и Данко почти нечеловеческим усилием отвел свои глаза, застывшие на ее округлых коленках.

— Давайте мне руку, — протянул он свою грязную лапу через дыру. Когда дыра осталась позади, он проводил ее до санчасти. Прежде чем скрыться за дверью, она, блеснув глазами, шепнула ему:

— Сегодня вечером, после отбоя, я тебя жду…

От этих слов у Данко сперло дыхание. Сердце бешено --">