Сергей Иванович Зверев - Мастер выживания

обследование для подтверждения, но не стал торопиться и устраивать панику.

– Честно говоря, я сильно перепугался, – откровенно признался Михаил.

– Я вас понимаю, капитан, вы же еще не старик.

– Вы говорили о затемнении... – не выдержал Михаил долгих объяснений врача. – Это что? Опухоль?

Михаил приготовился к самому худшему – раку простаты. От страха он сам себе поставил диагноз и решил, что ему потребуется операция. Но он знал, что этим не спасет себя от мужского бессилия. Михаил много раз слышал подобные истории о сложных последствиях. Он не мог себе представить свою жизнь без женщин. И неважно, что после того, как от него ушла жена, он стал почти монахом. Он знал, что это временно. Но могло стать постоянным. А это уже страшно.

– Рад вам сообщить, капитан, что это всего лишь очередная медицинская ошибка. Вы – абсолютно здоровый мужчина, – сказал доктор.

– Не понял. Вы сказали, что я здоров? – еще не веря до конца в свое счастье, спросил Михаил.

– Да. Полностью. Мне искренне жаль, что я заставил вас волноваться. Еще раз извините.

Михаил с облегчением вздохнул и мысленно поблагодарил Бога за то, что все это оказалось всего лишь врачебной ошибкой. И теперь, проверяя педали управления рулями, пробегая пальцами по клавишам на передней панели, щелкая тумблерами, он сам себе улыбался. Если не считать присутствия проверяющего, то Михаил сейчас чувствовал себя как приговоренный смертник, получивший помилование.

Запустив программу диагностики бортового радиолокатора, он решил сразу по прилете домой сделать то, что так долго откладывал. Он снова станет встречаться с женщинами. Хватит уже горевать о своей бывшей.

Большинство стюардесс жили рядом с аэропортом. Обычно две-три девушки снимали одну квартиру, и те, кто заглядывал к ним, называли эти квартиры «стюардессиными гнездышками». Здесь в часы, свободные от работы, частенько устраивались веселые пирушки, завязывались романы, которые возникали между стюардессами и мужской половиной экипажей.

Как всегда, в начале полета старшая стюардесса Лариса Красавина почувствовала облегчение, когда передняя дверь самолета захлопнулась; еще несколько секунд, и самолет тронется с места.

Как только двери герметически закрылись, воздушный корабль тронулся с места и снова оказался в своей стихии. И перемену эту особенно остро ощущают члены экипажа: они возвращаются в привычную, хорошо знакомую обстановку, в которой могут действовать самостоятельно и умело выполнять то, чему их учили. Здесь никто не вертится у них под ногами, ничто не мешает их работе. Они точно знают свои возможности и пределы этих возможностей, потому что в их распоряжении – приборы самого высокого класса, действующие безотказно. И к ним возвращается уверенность в себе. Они опять обретают чувство локтя, столь важное для каждого.

Даже пассажиры – во всяком случае наиболее чуткие – настраиваются на новый лад, а когда самолет поднимается в воздух, эта перемена становится еще более ощутимой. При взгляде сверху вниз, с большой высоты, повседневные дела и заботы представляются менее значительными. Некоторым, наиболее склонным к самоанализу, кажется даже, что они освобождаются от бренности земных уз. Но у Ларисы Красавиной не было времени предаваться размышлениям подобного рода. Пока остальные четыре стюардессы занимались хозяйственными делами, Лариса по трансляции приветствовала пассажиров на борту самолета. Она старалась, чтобы приторно-фальшивый текст, записанный в руководстве для стюардесс (компания настаивала, чтобы его читали в начале каждого полета), звучал по возможности естественно:

– «Командир и экипаж самолета искренне желают, чтобы в полете вы отдыхали и не чувствовали неудобств... Сейчас мы будем иметь удовольствие предложить вам... Если в наших силах сделать ваш полет еще более приятным...».

Поймут ли когда-нибудь руководители авиакомпаний, что большинству пассажиров эти объявления в начале и в конце каждого полета кажутся скучными и назойливыми? Гораздо важнее были объявления относительно кислородных масок, запасных выходов и поведения при вынужденной посадке. С помощью двух других стюардесс, проводивших демонстрацию, Лариса быстро справилась с этой задачей. Самолет все еще бежал по земле. Оставалось только сделать последнее объявление – наиболее неприятное для экипажа. Его произносили перед каждым вылетом из международного аэропорта, будь то Стамбул или --">