Сергей Иванович Зверев - Кодекс морских убийц

дней. У наших специалистов имелось несколько версий ее гибели, в том числе одна наиболее вероятная: приблизительно в то же время наша разведка засекла странное поведение американской субмарины, зашедшей в порт военной базы Японии и под покровом строжайшей секретности вставшей на долгий ремонт…

Припоминаю туманные слухи об исчезновении К-229, но о деталях слышу впервые. Неудивительно – руководство СССР не любило распространяться о неудачах и катастрофах. О «Комсомольце» пришлось рассказать, а вторую трагедию решили не придавать широкой огласке. Оно и понятно: потерять два атомных подводных корабля с интервалом в пятнадцать месяцев – явный перебор. К сожалению, наша несчастная страна мало знакома с тем, что называется золотой серединой – мы предпочитаем крайности. Сегодня господа журналисты получили слишком много свободы, а в те годы ее не было вообще – информация для граждан СССР выдавалась строго дозированно. А чаще не выдавалась совсем.

Шеф бурчит примерно о том же – любит он поворчать и поучить жизни молодое поколение. Деваться некуда: делаю вид, будто слушаю, а сам смотрю продолжение видеозаписи…

Выполнив пару виражей вокруг рубки и вертикально торчащего «плавника», камера скользит в направлении носовых отсеков. Однако, к своему удивлению, короткой носовой части я не вижу – вместо нее по кормовой переборке третьего отсека зияет следующий разлом. Примерно через минуту запись обрывается.

– А где же носовая часть?

– Возможно, наши тайные доброжелатели ее просто не обнаружили, – тушит в пепельнице окурок Горчаков. – Как тебе фильм?

Качаю головой, испытывая сложные чувства.

– Такое впечатление, словно побывал на кладбище, где похоронены старые сослуживцы.

– Понимаю, Евгений. Но я не об этом. Мне хотелось бы услышать мнение профессионального подводника.

Прокручивая в памяти увиденные кадры, пытаюсь анализировать:

– Большой разброс обломков корпуса всегда означает одно: судно развалилось раньше, чем столкнулось с дном.

– Похоже на то, – соглашается генерал.

– На боевую службу ракетоносцы уходят с полным боекомплектом, значит, как минимум две баллистические ракеты потеряны в момент катастрофы.

– И здесь ты попал в точку. Какие еще предположения?

– Последнее и самое неприятное.

Горчаков не сводит с меня напряженного взора.

– Точно сказать не берусь, но шансы на то, что лодку выпотрошили, – очень высоки.

– Что значит выпотрошили?

– Носовой части с боевыми торпедами, шифр-рубкой, аппаратурой ЗАС-связи и боевыми пакетами – нет; две последние ракетные шахты пусты. Выводы делайте сами.

Пожевав тонкими губами, старик морщится:

– То есть ты предполагаешь, что на лодке кто-то побывал?

– Увы. А для того чтобы исключить это предположение, необходимо обследовать дно в радиусе одного километра и найти недостающие детали.

– Одного километра?! Почему такая огромная площадь?

– Ракеты имеют хорошо обтекаемые корпуса и, двигаясь ко дну после разлома, могли упасть гораздо дальше, чем мы ожидаем.

– Дай бог, чтобы ты оказался прав. Еще мысли есть?

– Хотелось бы получить общую картинку. К примеру, для чего этим доброжелателям понадобилось подбрасывать видеосъемку погибшей лодки?

– У нас пока больше вопросов, чем ответов, – вздыхает Сергей Сергеевич. – На диске кроме этой записи – ничего. Да, еще на бумажном конверте авторучкой написаны координаты.

– Отлично. Загадка превращается в квест.

– Мне тоже кажется, что придется попотеть, разгадывая этот ребус. Кстати, координаты соответствуют точке, расположенной в ста морских милях к северу от Марианских островов.

– Марианские острова? Там давно хозяйничают американцы.

– Черт его знает, кто там хозяйничает, – потирает затылок генерал. – Погибшая лодка сейчас ценности не представляет: коды с документацией устарели, технические решения, примененные инженерами на стадии проектирования – то есть более тридцати лет назад, – тоже никому не нужны.

– Логично. И на какой же глубине покоятся остатки субмарины?

– Таких данных у меня нет. В тех местах из-за вулканической деятельности очень рельефное дно…

Сергей Сергеевич староват даже для звания «генерал-лейтенант». Небольшого росточка – около ста семидесяти сантиметров, щуплого телосложения. Седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. Кожа тонка и почти не имеет цвета – наверное, от большого количества ежедневно выкуриваемых --">