Журнал «Искорка» - Искорка 1969 №07

так и оставался в них.
Только выгоревшая голубая рубашка вся изодралась, обна­
жив костлявое тельце.
— Слабый был парнишка, щупленький, — продолжал
свой рассказ отец, — а вот откуда у него столько смелости
взялось — не пойму. Предложить человеку, во много раз
сильнее его, тянуть’жребий, как равному, — для этого нужна
смелость. Больше того — вызов неизвестному. Море было со­
вершенно пустынным, надеяться и ждать помощи было неот­
куда. Берега скрывались где-то за потускневшим горизонтом,
плыть к ним редко кто осмелился бы. Для этого нужны были
дерзость, презрение к любой опасности и такое же отчаяние,
какое охватило маленького Серёжку.
— А что Дельфин? — не выдержав, спросил Вася.
— Что Дельфин? — переспросил отец. — Дельфин —
ничего, он улыбнулся и весело сказал: «Раз такое дело — да­
вай тянуть жребий. Хочу испытать судьбу — есть в ней спра­
ведливость или нет».
Поглядев на свою палочку и сравнив её с той, что лежа10

ла на ладони у Серёжки, Дельфин рассмеялся — дико, гром­
ко, безрассудно. Серёжка ухватился обеими руками за буёк
и прижался к нему.
Вечерний бриз начертал на бугристой поверхности моря
свои замысловатые узоры и завыл тоненьким голоском.
Дельфин отбросил свою палочку прочь и заговорил, чуть
придерживаясь за буёк:
«Нет, парень, в судьбу верить нельзя, нет в ней справед­
ливости. Не такого исхода ждал я от жеребьёвки. Ну, да что
там ждать от судьбы, она и так жестоко посмеялась над нами.
Прости, что я тебя поволноваться заставил, — надо было мне
немного передохнуть, сил набраться перед дальней дорогой.
Жизнь свою я без боя никому не отдам — ни волнам, ни фа­
шистам».
Дельфин оттолкнулся от буйка и поплыл, сильно взмахи­
вая руками. На его мокрой голове и полосатой тельняшке
отражались оранжевые блики заката. Страх перед неизвест­
ностью придавал ему силы. Но сильнее этого страха его под­
хлёстывали отчаянные крики Серёжки:
«Куда вы, дяденька?! Вернитесь! Вы же выиграли!..»
— Да, сынок! — шумно вздохнул отец. — Если бы буёк
мог плакать, он разрыдался бы. Каким испытаниям подверг­
лись два человеческих сердца!
Отец хлопнул ладонью по столу. Стекло, прикрывавшее
карту, звякнуло, раскололось на мелкие кусочки. Отец отдёр­
нул руку, а Вася невольно отбежал в сторону.
11

В этот момент чья-то тень закрыла буёк, освещённый
солнцем.
В дверях появился Вяльцев, улыбающийся, с победным
блеском в глазах.
— Ты здесь, Николай Тихонович?
— Здесь. Где же мне быть?
Вяльцев вошёл внутрь сарая, и буёк выскользнул из его
охватывающей тени.
— Что с тобой, Николай Тихонович? — воскликнул
Вяльцев.
Вася оглянулся. Отец смотрел на кровь, сочившуюся из
порезанной руки.
— Да вот порезался о стекло.
Вяльцев достал из белого ящичка с красным крестом —
аптечки — бинт и пузырёк с йодом.
— Как же . ты так, Николай Тихонович, — говорил он,
перевязывая рану. — Сколько раз твердил я тебе, чтобы ты
заменил хрупкое стекло органическим. Всё некогда и некогда.
Завтра я сам принесу органическое стекло и накрою твой
стол. Ишь как порезался. Обязательно сходи к врачу. А вдруг
в ранке остались мелкие стёклышки?.^
Вася почувствовал сильный запах йода, который настой­
чиво и легко смешался с таким же запахом моря, идущим от
всего отцовского хозяйства — буёв и вешек, расставленных
у стен сарая.
— Одним словом, Николай Тихонович, — слышал Вася
голос Вяльцева, — по решению портового комитета буёк этот
будет поставлен на постаменте как памятник,
— За что же ему такая честь?
— Есть за что! Ставят же на постаментах танки, орудия,
пулемёты, как напоминание о великих сражениях, о бес­
смертных подвигах советских людей в годы войны с фашиста­
ми. Почему же и буйку не стоять? Пусть он напоминает о
подвиге, совершённом бесстрашным Дельфином.
— И храбрым Серёжкой, — тихо добавил отец.
Вася ничуть не удивился, когда заметил, что у Вяльце­
в а — большие серые глаза. Но когда отец назвал его Серёж­
кой, Вася от неожиданности вздрогнул и нахмурил брови:
невольно вспомнился маленький Серёжка, крепко обнявший
буёк, вокруг которого с угрожающим величием плескалось
море.
Лоб у Васи разгладился. По-новому предстал утренний
разговор Вяльцева с отцом. Жаль, конечно, что появление
Вяльцева прервало рассказ, — попробуй-ка теперь расшеве­
ли отца. Впрочем, это не так уж и важно: ведь --">