Сонич Матик - Бегемоты ищут дом

дела оставалось мало-малехонько. Так что делали только самое необходимое, в спешке, наступая друг-другу на хвосты и лапы, толпясь в проходе, бухтя и переругиваясь. Ни тебе творчества, ни тебе бесед при луне, даже ухнуть некогда!

Зато веточек и шишек для паровоза стали больше заготавливать. На такой скорости их же надо в разы больше, да и чего бы не пособирать, раз время на прогулки находится.

Бельвжичка Медвижинку научила, как надо. Теперь Медвижинка может и веточки, и шишки, и грибы с ягодами одновременно собирать и в поезд дотащить, только у нее теперь всегда лапы болят, горб вырос и сил нет даже в окно смотреть. Пока едут на поезде, она теперь только спит.

Салимундра и не знала, что оказывается она такая шустрая. Что может она вперед паровоза бежать, выискивая самые большие шишки, самые вкусные ягоды. Это ей Бельвжичка подсказала. А в поезде Салимундре теперь скучно стало, пообщаться не с кем, все или чем-то заняты, или спят без задних ног.

Однажды так получилось, что она убежала далеко вперед, да и решила не возвращаться: «У них и так времени нет, чего я буду мешаться, суетиться. Без меня с грибами справятся.»

А Черешпанька поначалу никак не успевала, только на остановке вылезет из поезда, все уже назад заскакивают. Только подползет к кому-нибудь что-то спросить, а он уже в другой конец поезда усвистал. Одна Бельвжичка то и дело подбегает:

— Куда ползешь? — спрашивает. — Давай помогу?

И не дожидаясь ответа, или пичкает Черешпаньку шишками, или чистит песком панцирь до пенопластового скрежета, а бывает, засыплет листьями, мол, спи. А Черешпанька, ну вообще, не об этом, говорит:

— Спасибо, конечно, но я же хочу…

Но Бельвжичка ее уже не слышит, она еще пять кругов по составу делает в создании порядка. Своего правильного порядка.

Как-то Черешпаньке неуютно стало от недопонимания и вынужденной бесполезности, она просто спряталась. Сначала под скамейкой, потом в товарном вагоне, а потом и вовсе решила сойти на остановке и притвориться камнем.

А Зай-Уц бегал-бегал кругами за Бельвжичкой, потом уже впереди нее бегал кругами.

Что-то грустно стало вокруг, остановился, оглянулся. Медвижинка спит. Медвежун сидит сутулый с тусклым взглядом. Из кабины не выходит, что ехать, что стоять — все равно ему. Салимундры и Черешпаньки вовсе нет в поезде. И только сам Зай-Уц и Бельвжичка бегают и шишки собирают: Бельвжичка — свои, а Зай-Уц-то — чужие.

--">