Лев Иванович Кузьмин - Сельские дорожки

малы, глупы. Им кажется, что самое-то вкусное всё ещё у Тани в охапке. И они так, вереницей, за ней и шествуют.

А ещё телята очень надеются, что Таня дело своё закончит и обязательно кого-нибудь из них приголубит.

Так оно и выходит вскоре. Таня кладёт свою ладонь на шёлковый загривок одной из лобастеньких, в белых чулках, тёлочке — гладит разок, другой, спрашивает:

— Хорошо?

Тёлочка, конечно, молчит, но от удовольствия жмурится. Она растопыривает уши то так, то этак, словно два солнечных, широких лопушка…

Настоящий ушастик! Рыжий, смешной, ласковый.

ПОЛЕВОЙ ХОЗЯИН

Бабка Дуня Рогожникова, её восьмилетний внук Пашка да я шли по ржаному полю домой из соседнего села, из магазина.

Пашке там купили обнову — ситцевый картуз. Пашка был довольнёхонек и от радости всё принимался изображать самолёт. Раскинет руки, зафырчит, взобьёт пятками пыль и помчится обочь дороги, по краю высокой ржи так, что с шумом и треском расшибаются колосья.

Бабка Дуня сначала глядела молча, потом не вытерпела:

— Забава неладная, хлеб мнёшь.

А когда внук не послушался, припугнула:

— Вот тебя полевой хозяин заберёт!

Пашка не испугался, но ему да и мне стало любопытно:

— Кто, кто заберёт?

И бабка то ли всерьёз, то ли понарошку оглянулась тревожно и давай объяснять нам, что живёт, мол, в полях этакий удивительный старичок-полевичок, почти невидимка. Зиму он зимует в соломенных скирдах, а с весны, лишь только прилетят жаворонки, начинает бродить по пашням. От людей таится, но смотрит, как люди работают. И если видит, что пашут, сеют да ухаживают за посевами хорошо, то помогает и сам.

Он сгоняет прочь с молодых зеленей обжорливых жуков, в ночные заморозки укрывает поле туманом, в сушь-беду отпаивает ростки утренними росинками. При такой подмоге хлеба вызревают тучнее, и старичок, так же, как все деревенские, этому очень рад. А вот если кто в хлебах начнёт вольничать, тому от старичка будет лихо.

В общем, расписала нам бабка Дуня всё так, что Пашка сразу притих, стал даже оглядываться.

Но вот глядел, глядел на густую рожь, на синие в ней звёзды васильков да и выпалил вдруг:

— А хозяина этого я знаю! Только он вовсе не здесь живёт, не в хлебах, а в доме под рябинами у нас в деревне. И зовут его — Мария Петровна.

— Ты что? — опешила бабка. — Что такое городишь?

— Ничего не горожу… Полевой хозяин — никакой тебе не старичок, а Мария Петровна Сапожкова, наш агроном. В поля-то весной она ещё до жаворонков ходить начинает, она и смотрит там за всем, чтобы росло да зрело. Это я знаю точно, про это нам говорили в школе.

Бабка задумалась, потом ответила:

— Ну что ж… По нынешним учёным временам так оно, пожалуй, и есть. Только сшибать колосья не дело всё равно. Марья Петровна за такое не похвалит тоже.

— А я уж не сшибаю! — сказал Пашка, опять раскинул руки самолётом и засверкал пятками по горячей, пыльной дороге напрямик.

«БЫЧОК»

— На ласку откликается всё, даже техника! — любит говорить тракторист Веня Кокин.

Товарищи Вени весело смеются:

— А ты погладь свой тракторишко-то, погладь. Как Таня гладит телят. Тем более, что он у тебя мастью и ростом похож на бычка. Краснобокий и очень маленький.

Трактор у Вени действительно не такой большой, как у других трактористов. Но это Веню ничуть не смущает.

— Поглажу! — тут же отвечает он. — Поглажу, потому как есть за что… Вы думаете, если на ваших громобоях-великанах можно пашню пахать, так мой «бычок» никуда негож? Не-ет! Он у меня хоть мал, да удал, мы с ним нарабатываем не меньше вашего.

И правда. Нет такой минуты, чтобы тракторок-малыш оказался без дела. То он для Таниных --">