Владислав Зубарев - 319.888.3

которые нельзя описать никакими словами – это выше дружбы и выше любви – это что-то неземное, это высший дар, который может испытать человек.

После того, как мы, наконец, поговорили по душам, честно, откровенно, я стал относиться к ней по-другому, она стала для меня другим человеком – теперь я чувствовал её самым близким человеком в моей жизни, она стала первым человеком в моей жизни, которому я открылся полностью, до дна, раскрыл все своим карты, я подпустил её к сердцу на столько близко, на сколько это только возможно. Теперь я хочу просто быть рядом, но не для того, чтобы просто поболтать о чем угодно, а просто потому, что знаю, рядом с ней мы даже можем оба молчать, но мне будет хорошо. Теперь я хочу просто быть рядом, чтобы защищать её. Я просто хочу прекратить приносить ей боль и хочу просто сделать её счастливой. Мы нашли ближайшую фотостудию и сделали в ней пару фотографий: по одной каждому из нас. На этой фотографии я улыбался. Позже, мама вложит эту фотографию в мой альбом, в котором будет ещё много моих фотографий, и на каждой из них я буду счастлив.

Я рассказал ей о своей болезни, после чего она сразу же накричала на меня за то, что на мне не было ни шарфа, ни шапки. Я видел в её глазах тот огонь, который был в ней когда-то, огонь, который заставляет людей жить, огонь, который оживляет города, огонь, который растопил мое сердце.

Уже давно стемнело. Я проводил её домой. Мы обнялись и условились встретиться завтра вечером на остановке. Она ушла, оставив во мне часть себя, ушла, но пробудила во мне желание жить и просто сделала меня счастливым.

Знаете, а ведь ничего не изменилось: я все так же теперь жду её сообщений и радуюсь им, когда они приходят, все так же, беседуя с ней на любые темы, я хочу, чтобы разговор этот не заканчивался, все так же я хочу просто-напросто побыть с ней рядом ещё немного, вечность было бы неплохо. Но, пожалуй, одно изменилось – я изменился, а значит, изменился и мир, мой мир и измениться мир тех людей, которые меня окружают, чьих жизней я касаюсь.

День 75 (сказка)

Я выхожу из зала с тренировки, закутавшись в тёплый пуховик, на скорую руку обтянув шею шарфом, и скорее тороплюсь через неосвещённую заснеженную тропу к остановке, чтобы встретить её. У меня в запасе целых 30 минут, но я всё равно спешу – а вдруг автобус приедет раньше; хочу увидеть её настолько скорее, насколько это возможно. Через сугробы, мимо людей, прячущих носы в вороты свитеров, я мчусь к остановке, на которой стоят люди в ожидании своего автобуса, что бы поскорее вернуться домой: кто-то к семье, кто-то к собаке, а кто-то к кровати и телевизору. Что их объединяет? Они спешат туда, где будет тепло, где есть что-то, что согреет их душу. И вот, я здесь, на остановке. И правда, я прибыл немного раньше времени, но ничего – я подожду её. Прождав её полжизни, несколько минут уж я её ещё подожду. Без неё холодно внутри, приходится согреваться искусственно – приходится вновь погрузиться в мысли, в которых поселившаяся она сидит в кресле перед камином, в руках её книга Саши Полярного, на столике рядом горячий шоколад, а на коленях спит кошка. Я её вижу – она почувствовала это и повернула голову вправо, обратив взгляд на меня. Она улыбнулась. Белоснежная детская улыбка подобно первому снегу украсила всю серую массу, наполняющую действительность. И всё – тепло пришло, душа немного прогрелась, словно глотнула шоколада со столика – вроде бы стало тепло, но ведь не надолго. И тогда вновь я окунаюсь в комнату с камином.

И вот, автобус прибыл, двери открылись, я приблизился к автобусу, и из дверей вышла она в своём светло-коричневом тёплом пальто, которое она могла носить круглый год, на голове её вязаная розовая шапка, за спиной кожаный рюкзак, а нос укутан в сероватый вязаный, как шапка, шарф. Момент приветствия после разлуки любящих людей – объятие наступило, и тепло пришло в мою душу. Я готов обнимать её вечно, каждой клеточкой каждую клеточку – для этого и создана зима, чтобы люди прогрели друг друга так, чтобы на весь год хватило.

Но нам пора идти. Она видит мой синяк, полученный на тренировке, и ругается. Она ругается, а я улыбаюсь, она злится, а я радуюсь, она печалится, а я счастлив. Я прерываю её ругания, слегка поправив её шарф, так, чтобы нос полностью окунулся в тепло, которым шарф готов поделиться с ним. Теперь я опять не вижу её рта, но знаю – она улыбается. Для этого мне не нужно видеть её рта – я вижу это по её глазам, по ним всё видно: --">