Любава Горницкая - ОЛИМП(и)Ада

искупить. И иногда казалось: лучше будущего не придумать. Но знаете что? Если я уйду воевать, то у бабушки останется дома ночник под зеленым абажуром, несколько фотографий в памяти компьютера и пустота. Ведь она и так всегда вздрагивает, если убегаю надолго. Думает: не вернусь. Не говорит, но я-то знаю. Так что, чем мечтать об удачных тренировках и военном училище, легче уходить с мальчишками на пустырь. Пусть из меня не выйдет военный. Устроюсь, как все третьеспособные работать на завод или комбинат. А пока, в теплую осень, стану гулять по космосу из плит, гонять консервную банку по жухлой траве, жечь костры и петь.

Моя неправильная звезда вспыхнула там, на пустыре. Почти за год до того, как случился ОЛИМП и все странное и паршивое. Тогда впервые зашла речь об определении моральных патологий. Даже не у меня. У Альки. У цыпленка Альки, которого не колотил лишь ленивый. Но именно благодаря ему я поняла: мерзопакость происходит и с хорошими людьми тоже.

Мне уже исполнилось тринадцать. Учились мы в седьмом классе лицея "Многопрофильный". Красиво звучит? В самом-то деле ничего особенного. Просто если есть факультативы по математике или физике, то школа называется лицеем, а если дополнительные уроки по словесности или истории – гимназией. А, когда всего пополам, приделывают слово "Многопрофильный" к названию. Так вроде не в одном Братьеве, и даже не только на Юге-1, но и во всем Равнинном союзе. Вроде в Океанском альянсе не так, но как там у них – загадка. Потому что о врагах в деталях рассуждать не принято. Всë плохо и точка. А начнешь расспрашивать – заподозрят в сочувствии противнику, поставят перед всеми на классном часе, отчитают, сделают звездочку на рукаве темнее на оттенок. Словом, кому оно вообще надо? Мы в лицее, вот и все дела. А из-за многопрофильности выходило вот что: раз в две недели, чаще, чем другие, мы писали тесты. Определяли способности. Конечно, хоть отличники и хорошисты и делали вид, что им все равно, мечтали мы об одном. И я, что скрывать, тоже не раз себе представляла. Вот из главной провинции Юга-1 получают результат. Классная мать вызывает тебя в учительскую, долго мнется, а после шепчет доверительно:

– Ада… Аделаида… У тебя первая способность. Собирайся, оформлена путевка в специальный интернат. Станешь хорошо учиться, пойдешь в науку…

Сортировка способностей у всех на виду. И большинство в стране третьеспособные. Быть третьеспособным обычно и даже почетно. Никаких моральных патологий у тебя нет. Ты в семнадцать лет спокойно идешь служить на любое доступное производство в своем городе. В восемнадцать – шанс попытаться поступить в университет, на квотное место для третьеспособных. А, если случится Противостояние, подлежишь призыву, как и все нормальные люди. Если станешь лучшим на работе, получишь спецпропуск и сможешь съездить на экскурсию или отдых на Юг-2 или Север-1, а то и в Центр. Если сумеешь успешно заниматься спортом, может повезти: пройдешь перекомиссию на вторую способность и тебя примут в военные. Тогда получишь шанс даже и переехать, поглядеть на всякое. Присвоят серебряную звезду, и тобой станут гордиться в семье и городе. Это доступно всем, просто старайся! Только вот существовало ещё то, что делало человека совершенно особенным. Не таким как другие. Первая способность. И ради еë выявления мы и тратили по часу после обеда на дополнительные тесты.

С первой способностью берут в университеты. Те, что в каждой центральной провинции региона. Выходит, их в стране аж семь: в Центре, на Западе, Востоке, Севере-1, Севере-2, Юге-1 и Юге-2. И, если отучиться там, ты станешь настоящим ученым. Будешь работать в закрытой лаборатории. Изобретешь полезное оружие. Или ещё какую штуку. Об этом можно лишь догадаться. Все знают, что ученые – лучшие люди страны. Первоспособные. Те, на чьих знаниях держатся заводы и комбинаты. Те, кто помогает Равнинному союзу отражать нападения Горной Федерации. Те, из-за кого на нас до сих пор не напал Океанский Альянс и не настало Четвертое противостояние. А то, что они живут отдельно ото всех в полной секретности это… ну… Правильно! И звезды у них – малые золотые. Крупнее и ярче только у Родительского комитета. Но, чтобы стать ученым, нужны особые мозги. С которыми тебя пошлют учиться сначала в специнтернат, а потом в университет. И за десять лет таких ребят может быть тоже двадцать, ну, самое большее – тридцадцать в одной школе. Слишком жесткий отбор. Это понятно. Только совсем --">