«…Это достижение — один из самых великолепных подвигов во всей истории полярных исследований».

(Американский полярный исследователь

Ричард Бэрд)

«…Продуманность, широкий размах экспедиции и ее успех — следствие того, что исследователям была обеспечена помощь народа и его правительства».

(Американский полярный летчик Губерт Уилкинс)

«…Исследования папанинцев дадут драгоценные материалы для освоения не только Северного Ледовитого океана, но и других океанов, связанных с ним».

(Стокгольм. Профессор Ханс Альтман)

«…Нет никакого сомнения, что результаты такой зимовки обогатят океанологию и метеорологию».

(Американский ученый Рой Эндрюс)

«…Папанинцы первыми получили возможность провести в полярных районах океанографические исследования, измерить температуру моря и направление морских течений, изучить органическую жизнь, атмосферные условия».

(Директор Пражского радиологического института Фр. Бегоунек)

ПАЛАТКА НА СНЕГУ

Скрипучий снег сух и рассыпчат, как песок пустыни. Увязая в нем по колено, четверо в неуклюжих меховых одеждах возятся у палатки. Они уже собрали каркас из легких дюралюминиевых трубок и теперь, поднатужившись, покрикивают:

— А ну, р-разом! — и старательно натягивают чехлы: сначала парусиновый, потом два шелковых, стеганных на гагачьем пуху, и самый верхний — из толстого черного брезента, на котором крупными белыми буквами написано: «СССР. Дрейфующая экспедиция Главсевморпути».

Видимо, этой палатке предстоит какое-то далекое путешествие. Так почему же ее ставят здесь, на заснеженном поле, в двадцати километрах от Москвы?..

— А ну, братки, попробуем поднять.

Невысокий коренастый человек взялся за угол палатки. Темная прядь волос, выбившись из-под ушанки, упала на глаза, удивительно светлые, с голубинкой. Он отмахнул ее рывком головы.

— Взяли!

Большая, похожая на дом палатка, почти в четыре метра длиной и два с половиной шириной, легко оторвалась от снега.

— Дмитрич, она же ничего не весит!

— Как не весит? Пятьдесят три кило.

— Это ерунда!

— Значит, там, случись дать льдине трещину, сможем перетащить на другое место, верно?..

Дмитрич сдвинул ушанку на затылок и провел ладонью по шершавому брезенту.

Им много что предлагали: и туристские, и солдатские палатки, и ненецкие чумы, и чукотские яранги. Но одни были холодны, другие тяжелы. А эту, как и многое другое из снаряжения, завод изготовил по их собственным чертежам. Первое требование — максимальная легкость — было налицо. А тепла и удобна ли — проверят. Для этого они и ставят ее здесь.

Они — это четверо полярников, уже немало поработавших на полярных станциях, не одну экспедицию проведших в дальних северных походах: молодые ученые — магнитолог-астроном Евгений Константинович Федоров и гидробиолог Петр Петрович Ширшов, радист Эрнст Теодорович Кренкель, начальник будущей экспедиции Иван Дмитриевич Папанин.

Их давно и крепко привязал к себе суровый, необжитый северный край, с его неоглядными просторами, моржами, нерпами и ледовыми бродягами — белыми медведями. Там ездовые собаки заменяют такси, а с гранитных скал сползают тысячетонные языки глетчеров, и по небу тревожно бежит и щемит душу северное сияние…

Палатку установили, настелили пол из надувных подушек, покрыли его теплыми оленьими шкурами, на двухъярусные койки положили спальные мешки из волчьего меха. И палатка приобрела жилой вид. Между коек — откидной столик, при входе — два бесшумных примуса новой конструкции. Справа от входа рация Кренкеля, слева — крошечная лаборатория Ширшова, Два окна свободно пропускают в палатку свет. Под потолком фонарь «летучая мышь». Квартира готова, можно въезжать.

Рядом с палаткой поставили антенну. Застучал топор, обухом вгоняя в землю железные костыли для растяжек. Вскоре замахал крыльями и ветряк динамо-машины. Веселым баском запел умформер^[1], давая жизнь коротковолновому передатчику.

С этой минуты

--">