Лена Петсон - У Ромео нет сердца

широкополой шляпы, украшенной бутонами роз, но я сама мысленно водружала эту шляпу на ее миниатюрную голову. Так моя боль становилась сильней.

Вскоре я поймала себя на мысли, что каждый раз, возвращаясь из школы и проходя мимо развилки, где я встретила Марка впервые, с замиранием сердца жду, когда мелькнет его рубашка. Я замедляла шаг, а иногда даже останавливалась, если время не торопилось; и делала вид, что спешу, услышав шуршание по асфальту велосипедных шин. Еще через месяц я стала прятаться от них за холмом. Влюбленная парочка и без того никогда не обращала на меня внимания, но благодаря укрытию я окончательно утратила ощущение реальности и могла мечтать безнаказанно. Теперь я позволяла себе большее. Я не видела Лизу, рядом с Марком в моих мечтах была я. Этим я жила. Так мне нравилось…

Я была безоблачно, как-то по-идиотски счастлива, что у меня появилась своя тайна, которая связала меня с другими — такими же, как и я, влюбленными дурочками, мечтающими об этом загадочном принце. Так я больше не чувствовала себя одинокой…

* * *

В седьмом классе моей мечте все же суждено было сбыться — мы с Марком столкнулись, и он — о, чудо! — даже заметил меня. Но, как это обычно бывает у неудачниц вроде меня, все произошло вовсе не так, как я когда-то себе представляла.

Это случилось после длительной болезни Димки. Мама не могла позволить себе не ходить на работу, поэтому мне пришлось пропустить много уроков, чтобы приглядывать за братом. Три недели мы провели с ним, как два одиноких сыча. За это время я истосковалась по своим тайным страданиям, поэтому, как только заточенье закончилось, я прибежала к развилке. Я ждала у дороги и была готова в любой момент изобразить, что иду по делам и очень спешу. Был май, но стояла изнурительная жара, поэтому довольно скоро я устала от безжалостного, навязчивого солнца.

Неподалеку разворачивалось строительство чего-то нового, наверное, в будущем очень красивого. Шум техники заглушал даже стук моего неугомонного сердца, и не было ни малейшего шанса расслышать шорох велосипедных шин. Боясь пропустить встречу с Марком, я стала медленно пятиться за холм, чтобы спрятаться там от солнца. Почва была мягкой, песчаной, поэтому, когда моя пятка уперлась в камень, я вздрогнула и чуть не скатилась вниз, к дороге, но чьи-то руки подхватили меня. Я обернулась — и уперлась подбородком в грудь Марка.

— Снова ты, — сказал он.

Я в отчаянии закрыла глаза. Так и знала: я давно уже научилась наслаждаться своей тайной жизнью и смаковать свою безответную любовь — но это не могло долго продолжаться. Видел ли он, что я стояла у дороги?

После всего этого мне оставалось только пробормотать что-то невнятное и сбежать. Так мы и познакомились: бездарно и глупо. Иногда знакомство бывает таким, что хочется обо всем забыть и начать сначала.

* * *

На следующий день я шла в школу в дурацком настроении. Я пропустила много занятий, и эта мысль грузом из невыученных уроков тащилась вслед за мной. Первая парта в углу у окна, как всегда, ждала меня. Это было единственное место в классе, которое принадлежало только мне: никто не хотел сидеть нос к носу с учителем.

До урока химии все шло неплохо, я сидела тихо, меня никто не замечал.

— Лабораторная работа. Надо разбиться по парам, — сказала химичка.

Вообще в этом не было ничего нового, такие моменты всегда еще больше подчеркивали мое одиночество, но в тот день мне меньше всего хотелось тратить силы на самоутешение. Все зашуршали, перемещаясь с парты за парту. Вскоре все стихло. Все нашли себе пары, — я сидела одна, сжимала в руке пробирку с теплой розовой жидкостью, и мне хотелось плакать.

— В любом случае надо заниматься в группе, — сказала, глядя на меня, учительница и отвернулась к доске, показывая, что разговор окончен и я сама должна что-то предпринять.

Я с отчаянием смотрела на ее спину. В этот момент в класс вошла Марина. Она, как всегда, опоздала.

— Мы работаем по парам, — бросила в ее сторону химичка.

Не помедлив ни секунды, Марина прошла вдоль первых парт и села рядом со мной. Я чуть было не рассмеялась от неожиданности, но осеклась, когда увидела, что почти весь класс смотрит на меня. Иногда смех — это слезы, которые невозможно сдержать на публике. Марина взглянула на меня с насмешливым вызовом, и я заерзала на стуле. Учитель говорила о каких-то реакциях, щелочах и кислотах. Но я --">