Леонид Леонтьевич Кокоулин - Андрейка

Груне.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ С АНДРЮХОЙ

Присели на дорожку. Вышли, подперли палкой дверь - и в путь.

Солнце поднялось над лесом, и туман уполз в дальние глубокие распадки.

Мы вышли к реке. Сориентировались и взяли направление вдоль берега на перевал. Под ногами хрустела обсохшая сыпучая галька, но все равно идти было легче и удобнее, чем по мху и по кустам.

Поначалу Андрей вырывался вперед, уходил подальше, садился на корягу или камень и нетерпеливо ожидал меня.

- Ты, че, дед, тихоходный такой, давай ружье понесу, устал?

- Да ладно, Андрюха, я еще не разошелся, скорость не переключу никак.

Когда солнце поднялось и неподвижно замерло над головой, а мы одолели мощенный отшлифованными окатышами берег, Андрей предложил:

- Давай искупаемся? Я воду грею.

- Чур, не играю, - сказал я.

- Не понарошку, взаправду, давай!

Андрей распарился: лицо и уши горят. Рубашка на спине промокла.

- Привал, Андрюха. - Я скинул рюкзак и присел. - Куда торопиться, добудем рыбу, уху заделаем. Так, что ли?

Я настроил спиннинг и проверил дно. Между буро-серыми камнями до самой глубины тянулись черные полосы - это шли рыбьи косяки.

Я выбрал подходящее место и забросил блесну.

На противоположном берегу промышляет росомаха. Видимо, достает битую рыбу. Шерсть торчит клочьями, вся она походит на развороченную копну.

- Кто это, дед?

- Ее величество росомаха.

- Такая кудлатая. А ты говорил, она как неживая валяется.

- Когда сытая, валяется.

- Теперь голодная, а почему тогда не хватает куски с медвежьего стола?

- Нечего хватать, скудный у него в это время стол, он бы сам ее съел за милую душу.

- С шерстью?

- С зубами и когтями.

- Смешишь?

Андрей с удилишком, как с копьем, поставил одну ногу на камень, подбоченился. Вот еще Ермак-покоритель на бреге Патымы! Вместо шлема носовой платок на голове. Концы, как у зайца уши, торчат.

Поймали ленка, небольшого, килограмма на полтора. Развели костер. Заострили талину с одного конца, как кинжал, другой колышком - это и есть рожень. Ленка вдоль спины на рожень, а колушек - в землю над костром.

Костер прогорает - пониже рожень опускаем, так постепенно до углей. И на углях ленок еще доходит, пока корочкой не зарумянится - вот и рожень готов. Едим и запиваем чаем.

Портянки уже проветрились. Половчее подматываем и сразу легче идти.

Тропа знакомая. Лес еще гуще замесила зелень, и тайга оглохла. Ручьи не звенели теперь, а шептали взахлеб. И колючие замшелые лиственницы тоже обмякли зеленью, стоят, будто облитые маслом.

Тропа идет все время на подъем, и Андрей начинает отставать.

- Ты что, дед, переключил скорость, да? Давай постоим, наберем побольше воздуха и двинем.

Разомлел парень.

- Давай, Андрюха, привал сделаем, мотор что-то не тянет.

- Держись за меня, - подставляет Андрей худенькое плечо.

Опираюсь на плечо и сажусь в мох.

- Буксуешь, дед? Совсем ты постарел.

Андрей тоже валится рядом, раскинув руки, смотрит на горы, на небо.

- Ты не знаешь, дед, откуда такие крутяки, и лес этот, и речки взялись? Расскажи, а?

- Это было давным-давно. Вот эти две горы с длинными могучими хребтами пришли друг к другу в гости и расположились вот тут, где мы сидим. Так разговорились, что уже и лесом обросли. Послушай, как шумят, это они и сейчас разговаривают. И появилось здесь много зверя и птицы. И над вершинами гор потянулись тучи. Они вначале были серые, потом почернели и пролились обильным дождем. Побежали с гор ручьи, вода вырезала глубокие распадки, а внизу соединились они в стремительную Патыму.

- Когда лес шумит - он разговаривает? Вот интересно! - Андрей вскакивает. - Пошли слушать!

Одолели перевал, спустились вниз, на то самое место, где оставили в прошлый раз часть своего имущества и провизии. Вокруг валялись куски шерсти и банки, похожие на жвачку. Сухари вместе с мешком исчезли, на месте костра яма. Михаил Иванович похозяйничал, по почерку видно.

- Смотри, дед, как раз, - ставит пацан ногу в след косолапого.

- Да... - Когда нечего сказать, то и "да" хорошо.

- А во-он, на лесине, кто-то сидит, - отвлекает меня Андрей.

Верно, в начале распадка на разлапистой сосне глухарь или орел. Но откуда орлу здесь взяться? Глухарь.

- Посиди-ка, Андрюха, здесь... Схожу в разведку.

- Я тоже с тобой в разведку.

Заходим с подветренной стороны, все не так будет слышно. Крадемся по мари до перелеска. Теперь ясно видно, что это глухарь сидит, головой крутит.

- Посиди здесь, - шепнул Андрею.

Кивает.

Снял --">