Игорь Валентинович Волознев - Неизвестное путешествие Синдбада

в воду палочку и начала размешивать ею разноцветные шарики, устилавшие дно блюда. Прошла минута, и Синдбад, следивший за ее действиями, вскрикнул от изумления: узор из шариков неожиданно составился в картинку изображавшую корабль. Синдбад его тотчас узнал. Это был один из кораблей, отправленных им в Офир!

Цыганка простерла руки над блюдом и пробормотала заклинание. Вода забурлила, над ней стал подниматься пар. Цыганка ловила его ладонями, впитывала его в кожу рук и говорила негромко, полузакрыв глаза:

— О Синдбад, твои корабли сегодня на рассвете прибыли в Басру. Завтра ты получишь известие об их возвращении. Торговля в заморских странах была удачной, и трюмы твоих кораблей наполнены товарами, которые ты с выгодой продашь в Багдаде.

— Благодарю тебя, о цыганка! — воскликнул обрадованный Синдбад и протянул ей золотой динар. — Ты получишь еще десять монет, если твое предсказание исполнится!

Цыганка снова перемешала узор цветных шариков, и Синдбад изумился пуще прежнего: из воды на него глядело его собственное лицо! Невозможно было понять, шарики ли это по воле колдовства сложились в подобный узор, или дно блюда сделалось зеркальным. Вода продолжала бурлить и пар поднимался, улавливаемый чуткими руками старой гадалки.

— О пророчица, что еще открылось тебе? — охваченный любопытством, спросил Синдбад.

— На этот раз предсказание будет касаться тебя самого, — сказала старуха. — Волшебная сила этого блюда говорит мне, что скоро тебе предстоит отправиться в путешествие.

— Это невозможно, о досточтимая гадалка. Я поклялся именем Всемогущего Аллаха не пускаться в новое странствие, хватит с меня тех невзгод и лишений, которых я натерпелся за долгие двадцать пять лет моих скитаний. Я твердо намерен сдержать обет и никакая сила не вынудит меня по доброй воле покинуть Багдад.

Цыганка некоторое время молчала, почти касаясь ладонями поверхности воды.

— О Синдбад, это странно и непостижимо, — сказала наконец она, — но провидческий дух, заключенный в блюде, говорит мне, что тебе суждено отправиться в такие отдаленные страны, которых ты не достигал за шесть прежних своих путешествий, и что страшные и удивительные события произойдут с тобой. И никто в Багдаде не заметит твоего отсутствия… Прорицатель говорит мне, что ты останешься в городе…

— Но возможно ли, — изумился Синдбад, — чтобы я отправился в путешествие и в то же время остался в Багдаде?

— Я передаю тебе то, что внушает мне дух-прорицатель, — сказала цыганка. Мне самой непонятно его пророчество. Как бы там ни было, о Синдбад, но удивительные события ожидают тебя уже сегодня.

Синдбад в задумчивости погладил бороду. Он не сводил глаз с иссохшихся морщинистых пальцев старой цыганки, простершихся над бурлящей водой, и в душе его нарастал страх. Протянув цыганке еще один золотой, он пробормотал:

— Что еще, о цыганка, говорит тебе волшебная сила блюда?

— Ничего, — молвила цыганка и отдернула руки от воды.

Бурление в блюде прекратилось и узор цветных шариков уже не составлял ничего.

— Никто не заметит твоего отсутствия и никто, кроме тебя, о Синдбад, не узнает о твоем путешествии, — повторила цыганка. — Так было сказано мне. Я передаю пророчество духа.

Поблагодарив цыганку, Синдбад направился вдоль улицы. Вспомнив о том, что завтра утром он должен узнать о прибытии я Басру своих кораблей, он удивился противоречивости предсказания: как же он узнает о них завтра, когда он, по словам цыганки, уже сегодня отправится в путешествие? Он вернулся к духану, чтобы подробнее расспросить об этом старуху, но там, где она сидела, стояли теперь бочки с оливковым маслом и одноглазый торговец громко зазывал народ, приглашая всех попробовать свой товар. Страх и изумление овладели Синдбадом. Он двинулся по базару, не замечая разложенных товаров и многолюдной толпы, думая только о странном пророчестве, внутренне страшась предстоящего путешествия, удивляясь ему и не веря. Но скоро суета большого пестрого базара отвлекла его мысли, развеяла страхи и на душе у него стало спокойнее. Он уже сомневался не только в словах старой цыганки, но и в самом ее существовании. «А не уснул ли он в духане на мягком ковре, после сытного обеда, и не приснилась ли ему встреча со старой прорицательницей?» — думал он.

Сам не заметив как, он вышел к набережной Тигра. На воде покачивалось множество лодок и фелук; здесь, на берегу, тоже кипел --">