Галина Красовская - Серебряное дерево

стал носить голубую панамку.

По вечерам свирельцы часто собирались у музыканта Тромбуса. Каждый, кто хотел вырезать особенно звучную свирель, шёл к маэстро за советом. Тромбус терпеливо показывал, как надо делать свирели, и учил всех играть на них. Даже Гранат, хоть и бывал всегда занят важными делами, посещал Тромбуса и учился у него мастерить свирели, флейты и скрипки. Маэстро умел ещё превосходно играть на скрипке и даже сам сочинял музыку.

Тромбус был уже немолод и слаб здоровьем, и доктор Гематоген советовал ему не переутомляться и строго соблюдать режим дня. Маэстро слушался доктора, тем более что и сам он любил после вкусного обеда устроить себе тихий час.

Сладко подремав, он совершал прогулку и лишь тогда принимался мастерить инструменты или сочинять музыку. Заложив за щеку фруктовую тянучку, маэстро удобно усаживался в любимом кресле и начинал писать ноты, причмокивая и сладко мурлыча под нос мелодию. Бойкие плясовые и весёлые песенки выходили у него на славу, но маэстро любил серьёзную музыку и пытался сочинять сложные вещи, чтобы исполнять их на скрипке. Он вертелся в кресле, возводил глаза к потолку и старательно жевал одну тянучку за другой. Но серьёзные пьесы сочинялись туго.

Покончив наконец с этим трудным делом и сгорая от нетерпения поскорее исполнить новое сочинение перед публикой, маэстро звал к себе своего друга Карало. Художник рисовал что-то на больших листах бумаги, то и дело откидывая гривастую голову и любуясь работой.

После этого на улицах появлялись разноцветные афиши, приглашающие всех, всех, всех на концерт серьёзной музыки. Слова «концерт серьёзной музыки» были написаны не очень большими буквами, а внизу афиши было крупно выведено: «После концерта — угощение».

Первым на концерт Тромбуса приходил Карало — седой, грузный, с красной косынкой в горошек на шее и с этюдником и альбомом в руках. Застревая между стульями, он протискивался в дальний угол, усаживался, раскрывал этюдник и приготавливал краски. На каждого, кто появлялся в дверях, Карало пронзительно глядел несколько секунд, а потом начинал орудовать кистью.

Зал бывал полон, свирельцы рассаживались как можно удобнее и частенько поглядывали на стоявший в стороне стол с угощением, прикрытый салфетками.

Маэстро появлялся с торжественным видом, облачённый во фрак. Дождавшись, когда слушатели прекратят скрипеть стульями, он устремлял взор к потолку и начинал играть. Тонкие пальцы музыканта плавно водили смычком по струнам, а сам маэстро то и дело ронял слёзы на отвороты фрака. Друзья Тромбуса — Гематоген, Гранат, Минус и Карало — не могли сдержать восторга. Они вздыхали от избытка чувств, а когда маэстро устало опускал смычок, бросались обнимать его. Тромбус кланялся, в смущении встряхивая седыми кудрями, и затаив дыхание ждал, когда же грянет гром аплодисментов. Но аплодисментам явно не хватало силы и звучности. Маэстро в волнении хватался за виски и тут только замечал, что большинство слушателей спит. Даже милиционер Гарпун, бывало, нечаянно задрёмывал на концерте уважаемого Тромбуса, но, очнувшись сам, он тут же будил всех пронзительным свистком — нотой ми. Вмиг затихало похрапывание, свирельцы смущённо вскакивали и, чтоб искупить свою вину, долго и горячо аплодировали.

Но разве мог этим утешиться бедный Тромбус! Скрепя сердце, скрыв обиду, маэстро начинал играть песенки и бойкие плясовые, и лишь тогда свирельцы начинали по-настоящему веселиться и подпевать скрипке маэстро. А чем меньше времени оставалось до конца концерта, тем оживлённее становились гости и тем чаще бросали они взгляды на прикрытый салфетками стол.

Угостившись коктейлем и фруктовой пастилой и сплясав на прощание, свирельцы, очень довольные, расходились по домам. И тогда Тромбус изливал друзьям свою горечь.

— Ах, я просто в отчаянии! — восклицал он, нервно потирая виски. — Им только и подавай пустые песенки!

— Это вы зря, — успокаивал маэстро учитель Минус, — ваши плясовые и весёлые песенки очень недурны! Но, — учитель поднимал палец и шевелил им, — безусловно, людям нужна и такая музыка, при звуках которой хочется торжественно снять шляпу...

— Свирельцы не умеют думать про серьёзное... Потому они и серьёзную музыку не любят, — говорил Гранат и в задумчивости поднимал кустарники бровей.

— Думать о серьёзных вещах — это наше с вами дело. А народ наш любит плясать. Что в этом плохого? — --">